АВТОПОРТРЕТ

Перевод Жака Петивера

Впервые издатель дал мне тему книги. Я, вероятно, не согласился бы ее придерживаться, если бы недавно не опубликовал у того же издателя другой труд , прочтение которого, как мне кажется, позволит лучше понять биологический код, которым я воспользуюсь для ответа на заданные вопросы.

Первый из них требует от авторов данной серии написать автопортрет. Но если вы затратили тридцать лет жизни на наблюдение биологических фактов, и общая биология вела вас шаг за шагом к биологии нервных систем и поведений, вы испытываете некоторый скептицизм к любому сознательному самоописанию. Все автопортреты и воспоминания - лишь сознательный (или, что еще печальнее, бессознательный) обман.

Единственная уверенность, которую дает такое исследование, заключается в том, что любая мысль, суждение и логический псевдоанализ выражают только наши бессознательные желания и стремление к повышению ценности нас самих в глазах наших современников. Среди отношений, в каждый миг устанавливающихся между нашей нервной системой и окружающим нас миром (особенно миром других людей), мы предпочтительно выделяем те, на которые направлено наше внимание. Они становятся для нас значащими, поскольку отвечают (или противятся) нашим импульсным порывам, направляемым социально-культурным обучением, которому мы подчинены с самого рождения. Не существует объективности вне экспериментально воспроизводимых фактов, которые любой другой может воспроизвести по протоколу, которым пользовались мы. Нет объективности вне общих законов, способных организовывать структуры. Нет объективности в оценке фактов, регистрируемых нашей нервной системой. Единственная допустимая объективность заключается в инвариантных механизмах, управляющих действием нервных систем, общих для всего рода человеческого. Остальное - всего лишь представление, которое мы создаем о себе, пытаемся внушить нашему окружению и которое чаще всего (далее мы увидим почему) наше окружение создает о нас.

Мы живем только для сохранения нашей биологической структуры. Мы запрограммированы, начиная с оплодотворенного яйца, для этой единственной цели. Единственный смысл существования любой живой структуры - существовать. Но для того, чтобы существовать, у нее нет иного средства как генетическая программа ее вида. А генетическая программа Человека сводится к нервной системе - инструменту его отношений с неодушевленной и одушевленной окружающей средой, общественных отношений, отношений с другими индивидами того же вида, которые живут в нише, где он рождается и развивается. Таким образом человек полностью подчинен организации этой ниши. Но ниша проникает в его нервную систему и устанавливается в ней только в соответствии со структурными характеристиками последней. Нервная система прежде всего отвечает на срочные потребности, обеспечивающие сохранение организма в целом. При этом она отвечает на то, что мы именуем импульсами - принцип наслаждения и стремление к биологическому равновесию (хотя понятие равновесия требует уточнения). Затем она (в силу способности запоминания, а следовательно, обучения) позволяет узнавать, что благоприятствует или не благоприятствует импульсам, -, с учетом кода, установленного общественной структурой, вознаграждающей человека (в зависимости от его действий) продвижением по иерархической лестнице. Импульсные мотивации, преобразованные общественным контролем, вытекающим из обучения социально-культурным автоматизмам и дающим новое выражение вознаграждению и удовольствию, лежат, наконец, и в основе использования воображаемого. Воображаемое - это специфически человеческая функция, позволяющая Человеку (в отличие от прочих животных видов) добавлять информацию и преобразовывать окружающий мир. Воображаемое - это единственный механизм бегства от самого себя, избегание плена окружающей среды (в частности социальной), который используется как наркоманом или психологом, так и творцом (художником или ученым). Воображаемое, социальный антагонизм которого автоматизмам и импульсам (бессознательным явлениям) несомненно, лежит в основе явления сознания.

Сожалею о том, что мне пришлось набросать эту карикатуру деятельности центральной нервной системы. Но, поскольку оно лежит в основе наших суждений и поступков, необходимо о нем напомнить. Кстати, мы еще вернемся к этой теме. Но пока представления о центральной нервной системе, которыми мы располагаем, не войдут в фундаментальное знание всех людей, как и язык, источником которого оно является (язык выражает в основном наше бессознательное под видом логического дискурса), мы мало что сможем сделать. Все непременно потонет в аффектированном пустословии.

Но зная это, можем ли мы на полном серьезе создать автопортрет? Пойти на это означает согласиться дать (под видом логического дискурса) выражение наших импульсов, искаженных нашим социокультурным знанием, не так ли? Может ли наше единственно точное знание относительно нас самих заключаться в чем-то ином, чем понимание, что мы бессознательно подтасовываем факты в нашу пользу и в пользу впечатления о том, какими мы хотим быть, которое пытаемся внушить другим?

Во всяком случае, я убежден, что среди потрясающих перестроек, начавшихся в современном обществе, история отдельного человека и его конечная цель не представляют никакого интереса. Может, и небесполезно, чтобы когда кто-либо пытается предстать перед другим в облачении мнимого научного ригоризма, те, кто слушают или читают его (рискуя попасть под его влияние), знали, что под личиной любого реального или мнимого исследователя скрывается человек, участвующий в повседневной жизни. Его социальная жизнь, несомненно, сильно влияет на формирующееся в нем мировоззрение. Такая книга, как та, что вы держите в руках, возможно, приведет безаппеляционные аргументы либо в пользу отказа от теорий, которые я выражаю в других трудах, либо же наоборот - в пользу их полного подтверждения. Но эти (истинные или ложные) теории, возможно, заслуживают внимания, поскольку претендуют на рассмотрение нового и фундаментального аспекта условий человеческого существования.

Мне кажется, что в истории отдельной жизни интересно то, что в ней универсально. Это не отметившие ее вехами частные детали, не уникальное "тесто" каждого, кто был вылеплен из этих деталей, не вытекающая из этого изменчивая форма, -универсальна манера, когда социальный контекст определяет человека так, что он - лишь его частное выражение.

Если бы мой автопортрет представлял хоть малейший интерес (в чем сомневаюсь), он заключался бы в том, что показывал бы как произвольно взятый человек был вылеплен семейным кругом, а затем социальным окружением и иерархическим, культурным и экономическим классом, и смог вырваться (по крайней мере, он думает, что вырвался!) из этого неумолимого мира лишь в силу случайного приобретения (благодаря его профессии) знания о фундаментальных механизмах, управляющих в наших нервных системах социальным поведением. Подробности -это лишь украшение, иллюстрация. А либидо лицедействует на сцене, где так много актеров, что их фамилии могут заполнить целую телефонную книгу. Каждый из этих актеров движим желанием удовлетворить собственное либидо. В этой плотной сети перемешанных либидо (я не уверен, что обязательно надо ставить на первое место мое) у каждого из них, несомненно, есть свое личное выражение в узкой области пространства-времени, где оно располагается. Да никто и не способен составить историю нервной системы хотя бы одного из своих современников (включая его самого). То, что он вам расскажет, можно использовать как тему для романа.

Но, кажется, можно признать, что мы рождаемся с инструментом (нашей нервной системой), позволяющим нам входить в отношения с человеческим окружением, и что этот инструмент исходно очень похож на инструмент соседа. Тогда представляется полезным узнать правила установления социальных структур, в которых совокупность нервных систем людей одной эпохи (временных наследников культурных автоматизмов тех, кто им предшествовал) держит ребенка в плену с самого рождения и оставляет в его распоряжении лишь целый шкаф оценочных суждений. Но поскольку сами оценочные суждения -продукт выделения мозга предыдущих поколений, то структура и действие этого мозга - самые универсальные вещи, которые необходимо узнать. Но это совсем другая история!

По получении этого (пусть и несовершенного) знания каждый человек поймет, что выражает только одну простую мотивацию: быть нормальным. Нормальным не относительно большинства, которое бессознательно подчинено оценочным суждениям, ставящим социальную конечную цель, и состоит из абсолютно анормальных относительно самих себя индивидов. Быть нормальным - это прежде всего быть нормальным относительно самого себя. Для этого необходимо сохранять возможность "действовать" в соответствии с импульсами, преобразуемыми социально-культурными навыками, бесконечно пересматриваемыми воображаемым и креативностью. Но пространство, где происходит это действие, занято также и другими людьми. Надо избежать столкновения: ведь в результате возникнет иерархическая лестница господства, и маловероятно, что она сможет удовлетворить, потому что подчиняет твое собственное желание желанию других. Но, наоборот, подчиниться -означает согласиться вместе с подчинением на психосоматическую патологию, непременно вытекающую из невозможности действовать согласно импульсам. Взбунтоваться, означает пойти на гибель, поскольку бунт (если происходит в группе), сразу же наталкивается на иерархическую лестницу подчинения, а единичный бунт быстро приводит к устранению бунтовщика анормальным большинством, считающим себя обладателем нормальности. Остается лишь бегство.

Способов бегства много. Некоторые используют так называемые "психогенные" наркотики. Другие - психоз, самоубийство, плавание в одиночку." Возможно, есть иной способ:

убежать в иной мир, мир воображаемого. В этом мире не будут преследовать. Там можно создать для себя большую вознаградительную территорию, которую некоторые назовут нарциссической. Какая разница, ведь в мире, "где царит принцип реальности, подчинение и бунт, господство и консерватизм потеряют для беглеца тревожный характер и станут расцениваться только как игра, в которой без малейшего страха можно участвовать так, чтобы другие приняли вас за "нормального". В мире реальности можно играть вплоть до грани разрыва с доминирующей группой и убежать, установив, если надо, отношения с другими группами и сохранив невредимым свое внутреннее вознаграждение (единственно важное и находящееся в недосягаемости для общественных групп).

Это поведение бегства - единственное, что позволяет оставаться нормальным относительно самого себя до тех пор, пока большинство людей, считающих себя нормальными, будут безуспешно пытаться стать нормальными, стараясь установить господство (индивидуальное, класса, нации, блока наций и т.п.). И действительно, опыты показывают, что тревожное состояние нижнего мозгового придатка и коркового вещества надпочечников (которое, если длится долго, приводит к глубокой патологии, так называемым "психосоматическим" болезням) свойственно подчиненным, или тем, кто безуспешно пытается установить господство, или же доминирующим, пытающимся сохранить свое, оспариваемое другими, господство. Данные состояния должны расцениваться как ненормальные, поскольку несовсем нормально болеть язвой желудка, половой импотенцией, артериальной гипертонией или одним из депрессивных синдромов (которые столь часты в наши дни). Но, поскольку устойчивое и неоспариваемое господство, к счастью, редко, вы сами видите, что для того, чтобы быть нормальным, остается лишь бегство от иерархических соревнований. Подождите меня, я тоже бегу!

см. его публикацию

в № 4

перейти в оглавление номера