|
***
Это бог Меркурий с копьем в боку
погустевшее небо мутит,
ненароком ставит лыко в строку,
в темноте словно вор свистит,
на закорках несет пелену судеб
и себе оставляет суд,
и не делит север на кровь и хлеб,
и не ждет, пока поднесут.
Сиволапый спутник семи ветров,
суматошный кормщик, лопарь,
тот, кто студит лосиный седой остов
и леса обращает в гарь.
Старый сом не замает стальных сетей,
но прорехам здесь нет числа.
Да и где уж теперь соберешь костей
и вестей, не сгоревших дотла?
Сколько сделано там, где кипит смола,
где из сел выжимают сок...
Я сползу по доске своего стола
и один побреду на восток.
***
Истр силится Гилею отнести
за стену нередеющих туманов,
и будут стадо мрачное пасти
вблизи турецких гулких барабанов.
Огонь в ночи, окуренный курган,
слепая стража нарезает землю,
готовится испить воды султан,
славянской глоткой припадает к стеблю -
и ловит воздух, держит за собой
семь страхов и остаток прежней власти,
спеленут в степь татарскою гурьбой
всесильной на манер рыбацкой снасти.
Селенья селятся и сваты шелестят,
и ищут, и вычитывают - служат,
но шелковым шнурком их приютят.
Не убежать - повсюду тьма и стужа.
Праматерь черная и правит и прядет
на склоне трех оттаявших империй,
где сложен из камней великий год
и прячется Траян или Тиберий.
***
Тишайшим небом разговор не начат
о мраке, самом первом из чудес.
Отшельники заполонили лес,
впустую о полуночном судачат.
Их держит круг из камня и травы,
светила движутся по каменным просветам,
путь разведен по сторонам и метам,
колеса скрючились, окаменели львы,
свинец созвездий, тусклая коса
хрустит костями в мире чресполосиц,
и медлит меднорукий змееносец,
тринадцатый, пустая полоса.
***
По серебру веками
чертит вопросы чернь.
Устанешь за облаками
следить - выбросишь зернь
на доски стола и сетью
омут разворошишь.
Там и конец столетью,
где ты теперь стоишь.
И позади - пустое,
и впереди - темно.
Селение для постоя
найдено и сожжено.
Чистое поле дремлет,
выгорел лес дотла.
Сверху все веет и мелет,
мельникам нет числа.
В знахарстве и лукавстве
гаснет последний свет,
а в огороженном царстве
даже ограды нет. |