Мариям Кабашилова

выдержки из творческой биографии

*

Сны впивалися острым жалом:

Никогда, никогда не вернусь…

А с лица моего свисала

Горькой гроздью грузная грусть.

«Разрешите пройти», «простите» -

Рассыпался словами вокзал,

Дождевые холодные нити

Твой пернатый свитер глотал.

Ветер нам расточал объятья,

На часах без пяти было три

И звучало резче, чем «нате!»

Беспрестанное «Говори».

Что сказать? – только время тратить…

Что зима, что пора бросить пить…

Что мне ворот нового платья

Слишком тесен, что страшно жить…

Это горше, чем просто горько.

Комом в горле стоял Дагестан.

В пять минут поместились только

Три сонета и старый диван.

*

Будто эти руки, колени, лицо - вымышленные.
Каждый раз просыпаешься по утрам
С головной болью, градусником подмышкою.
Хочется именно тех ста грамм,
Про которые завтра скажешь, что были лишние.

Есть хороший способ забыть о времени: бесконечно
Искать ключи, сигареты, спрашивать «который час?».
Так, глядишь, и скоро наступит вечер.
А потом до утра, не смыкая глаз,
Говорить исключительно о вечности.

Бывает такое, купишь новые джинсы или брюки
И сразу становишься другим человеком.
Другие лицо, колени, руки.
Но, похоже, тебе со всем этим оставаться навеки.
Улыбаться этим лицом, морщиться от клюквы.

*

Все так, как будто тебя атаковали спамеры.

Много лишних деталей. Не справляется оптика фотокамеры.

В глазах начинается зуд и жжение.

Весь мир – как смазанное изображение

На снимке пьяного фотографа,

Сделанного после очередных ста грамм.

Или когда диафрагма нараспашку в ненастье.

Типичная «шевеленка» сказал бы мастер.

*

Каждый случившийся день многократно
Встречаю на кухне соседку Катю.
Избегаю ответа на равнодушное «Как ты?».

Перехожу на погоду, чтобы чего не сбацать.
«В Москве обещали к вечеру минус двадцать.
Окна заклеить. Просто тепло одеваться.

Как говорил мне папа не для порядка:
«Почему по холодному полу ходишь без тапок?
Будешь чихать и кашлять». Эх, папа, папа…

Знаешь, добрая Катя, такое дело –
Мне это небо за окнами до смерти надоело.
Мама снилась опять, вся в чем-то белом.

Да много еще – чешское пиво в фляжках,
Что я по Мясницкой – как по нудистскому пляжу.
Ну, ты понимаешь. Что? Тебе неважно?»

*        

Делишь холод в ночи

С этой зимой пополам.

Сердце твое стучит

Громкой дробью.

Кто там?

Глупое, не стучи -

       Я все равно не дам.

*

В сумрачном парке деревья становятся в пары.

После шести время в часах засыпает.

Красочной Кольцевой опоясан город.

Будет кружить допоздна, а под утро в гордом

Одиночестве свет замерцает в окошке,

Встанет то на одну, то на другую ножку.

Два удара хлыстом – еще две строчки.

Так ведь совсем легко что-нибудь схлопочешь.

В шумном фойе метро потеряется трубка,

     Тушь потечет или помнется юбка.

*

Вот поднимаюсь на третий этаж

По запятым ступенек влаж-

Ных.

Голос: «стой», или так – «замри»,

Дверца с цифрою – тридцать три.

И ничего – ни до, ни после.

Будто бы раз – и сразу взрослая.

Будто пришла не своими ногами.

Чувство легкого недомогания.

Будто время застало врасплох…

     Тут, вероятно, глубокий вздох.

*

Большая стрелка, не чуя цели,

Тревожно все по циферблату бродит.

Засыпан снегом весь конец недели

На Яндексе, в странице о погоде.

В московских двориках простуженные ели.

Который день погода на больничном.

Дорога поворачивает влево

Так часто, что как будто по привычке.

Еще чуть-чуть, вот праздник уже рядом.

Осталось времени, что кот наплакал.

Не отводи повиснувшего взгляда,

На петле вопросительного знака.

*                 

Осень на мне безвременно кончилась

Серым дождем. И прочее-прочее

В этом же духе. Вижу воочию

В утреннем сне такую картину:

Грязный водоем с густою тиной,

Рыба копченая – по полтине,

Девочка Таня громко плачет.

Мячик там был. А был ли мальчик…

Вот ведь! Чего бы это значило?

Время берет мой день нахрапом.

Руки, колени, слова – в охапку.

     Снова зима, мне не идут шапки.

*

Кафе. Шумная музыка. Белая скатерть.

«Что говоришь? Скатерть похожа на саван?»

«Живу я с девушкой Катей.

Да, славная.

Тоже любит дождь».

«Пива?» «Нет, чаю зеленого». «Что ж…»

Смотришь. Вспоминаешь как кто-то похожим жестом

Со лба откидывал прядь.

«Тебе здесь нравится?» «Что? Да, хорошее место».

Не знаешь с чего начать.

«Почему не звонишь?» «Ну, твой номер

В сумме дает тринадцать, а я стала такой су…

Говоришь, четыре?

Ну, может быть, не суть.

Да, еще озоновые дыры…

И кроме

Этого мне надо идти. Пока.

Мне нужно еще в гастрономе

Купить пакет молока".

*

Это, должно быть, где-то внутри, в подкорке.

Мне каждую ночь снится море,

Непрекращающийся ливень за окном

И школьные тетради с формулой Н2О.

По-моему, впору говорить о душевной ране,

О водофилии. Ведь судите сами,

Дело не только в том,

Что не могу равнодушно пройти мимо крана,

А еще водопады, морось, дожди, цунами.

Когда из занятий всех

Выбираю мытье посуды, полов и, туда же – стирку.

Когда связывает с бывшей съемной квартирой

Абонемент в бассейн.

*

Мне б этот город вырвать с корнем

Из памяти. Ночь на балконе

Повесит черную простынку,

На небе медленно остынет

Луны уродливый осколок.

Москва болеет Подмосковьем.

Растут саркомою вокзалы.

     Так было... Или показалось...

*

Меняют парки спешно масть,

Подробно осень началась,

И держит город в черном теле,

Сосредоточенно желтеет

У тихого подъезда клен.

Она выходит на балкон,

Отравлена Басе и Босхом.

Мечтает о мужчине рослом.

Вот если б удалось ей сбросить

Хотя бы килограммов пять,

То он бы стал ее е.ать.

Опять диета. Безуспешно.

И водка не стройнит, конечно

Не нравится в трюмо ей внешность.

У ней есть маленькая тайна.

Вздыхает всё: «трансцендентально"

*

Уже ночь, но еще не поздно.

Фаршировано небо звездами.

Разбегаются сны спозаранку.

Море вывернутое наизнанку,

Серых водорослей прожилки.

Достаю до веток инжира.

Осень Юга – природа спятила,

Не по меркам сшитое платье.

*

Почерк пальцев твоих,

Почерк грустной улыбки.

Вот слагаются в стих

Разговоры в курилке.

Дождик мелкий прошел,

Потревожил осины.

Когда все хорошо,

Можно в полную силу

Плакать, больше – рыдать

Или биться в припадке.

Покупаю опять

Пиво в местной палатке.

*

Буквы крадутся за словом следом.

Так завязывается беседа.

Без, царя, в голове, включается, телик.

Шарю в карманах в поисках денег.

Время уходит бесполезно,

Дайте мне знать, когда я трезвая.

Вот и смыкается колечко.

Следующая станция – конечная.

*

Воздух до дыр застиран,

Мягкое слово – рухлядь…

День влезает в квартиру

Через окно на кухне.

Жизнь предлагает хлеба,

Потчует словом обманным,

Не содержащим небо,

Без потайных карманов.

Горько и грустно с ними,

Ну а без них – тем паче –

Буковки, псевдонимы,

Что ничего не значат.

*

Больше ни слез, ни истерик – был такой уговор.

Можно сказать так: выйду я из себя… во двор,

Или – что выйду замуж... та-та-та-та-та. Створ-

Чатыми глазами ты на меня в упор.

Ну а потом расставание – можно «прощай», «пока»

(Это опционально). Хмурые тучи, река…

 Дальше немного крови: носом? А лучше нож!

Нет, слово материально, так что назад положь.

Это так откровенно, как зарплата, белье…

Трусики в стихотворении, словно в глазу бельмо.

*

День опустил свой занавес. На плечи

Дождливой тушей навалился вечер.

Я убиваю время (мне не спится)

И по частям везу на край столицы.

*

Переназвать все на свете разом.

Каждое имя – кладезь заразы.

Бритва, бывшая в употреблении.

Грязи по щиколот…по колено.

Жизнь заточили в упругие вены.

Вялое тело лежит поленом

Или корчится неуклюже.

Голый завтрак будет на ужин

И на обед, и на завтрак тоже…

*

На карте памяти огромной язвой

Не заживает вымышленный город.

Я до сих пор по переулкам грязным

В том городе брожу, поднявши ворот.

Как будто сны за прошлый год мне снятся...

Хотя мне нынче снова не до сна.

Там градусник показывает двадцать -

Календарю послушна там весна.

Там отовсюду близко до расСвета.

От главной улицы - всего одна строка.

Звенят бутылки в целлофановом пакете.

Там жизнь начнется после сорока...

Мой вымышленный друг читает Джойса

И ищет морфий в маленькой аптечке.

Шлет неизменно "ничего не бойся"

Мне на мобильный каждый новый вечер.

*

Мороз, впиваясь тонкой спицей,

Хоронит краски в закрома.

Ненастье в городе ютится

И просится уже в дома.

Как нынче напрочь опустели

Слова: шарманка, канделябр,

Горжетка. Дышет еле-еле

В последних числах злой ноябрь.

И все прощается до срока,

Распотрошил остаток дней.

А осень жмется влажным боком

*

Ни одного не вымолвила слова

От Авиамоторной до Перово.

Потом слух потревожило "пока"...

А в городе хронический декабрь

Зимою этой обострился снова,

В моих карманах оседает хвоей

И липнет к влажным пальцам. Под конвоем

По скользким улицам ведет домой

Унылою, холодною порой.

То ли собаки, то ли волки воют...

Или волкам собаки дружно вторят.

Как строчка ищет рифму для опоры

Так каблуки осваивают лед.

Шаги рассчитываю наперед

Почище чем на сцене Терпсихора.

*

Снова подъем по тревоге ложной.

Время течет из пустого в порожнее.

Утро. И ночь, минуя вечер.

Легче повеситься, вскрыться легче.

Врач сообщает в беседе частной,

Что жил поэт, и поэт был счастлив.

Не выбирал, не стоял на развилке...

Но нет на него в Интернете ссылки!!!

Помните, как было все в начале?

Я вот сегодня узнала случайно -

Время прошло с тех пор, и всем

Моим ровесникам - двадцать семь.

*

Вот бы уснуть, заболеть, забыться

В страшном бреду. Потерять надежду,

Веру, любовь. Вокруг все лица

Курящие, пачкающие одежду.

Словно Татьяна детский мячик,

Небо луну уронило в лужу.

Тщетно вписаться в ряд калачный 

Пробую снова и прячусь глубже - 

Внутрь, в дневники, в худое слово,

В ванную, в ночь, в ларец Кощеев.

А у меня на экране снова:

"Нет непрочитанных сообщений". 

*

Мое место на кухне занял стол,

На плите возмущенно ворчит чайник.

Аспирин…Все равно не полегчает.

Что там еще? Шиповник, ромашковый настой.

Я за утро еще ничего не сказала,

Но вчера, кажется, хватила лишнего.

Вокруг всё моются, трахаются, жарят яичницу

Люди родом с вокзала.

Еще немного и оборвется нить.

А кто-то мне шепотом «Ты слышишь?»

Но меня интересуют только мыши,

И где их купить.

*

Я когда-нибудь тоже стану другой:

Буду верить в приметы: коты, булавки,

Число тринадцать; обходить стороной

Осторожно окрашенные лавки,

Принимать витамины. Но вот опять

У подъезда меня караулит сумрак

Я пытаюсь мучительно сосчитать:

Если взгляд на улыбку, что выйдет в сумме?

У меня в блокноте в лохмотья слов

Облачился хромающий амфибрахий.

Грозный жертвенник – престарелый стол,

Мы слегка просчитались с тобой, дали маху,

Потерялись в яндексе нах. Стиши

Воспалились знаками препинаний.

Все надежды, как ластик, карандаши,

Похоронены в школьном забытом пенале.

Нам бы…

*

В тщетной попытке проделать взмах

Руки уходят с тихого рейда.

Взгляд, не паркуясь на красных губах,

Опровергает теорию Фрейда.

Нынче не бродит под окнами тень,

В синих глазах, тая признанье.

С каждой секундой короче день –

Время приходит без опозданья.

То не меня зовут: «Вернись!»

Горькой слюной наполняя парус.

Мне напророчил ненастную жизнь

Добрый, подвыпивший Санта-Клаус.

*

Ты стоишь у большого окна, улыбаешься криво.
Небо за тобой превращается в один сплошной мусс,
Когда я дотягиваюсь до тебя фокусом объектива.
В кадр попадает часть стола. Визуальный мусор…

«Можно так снять человека, чтобы с высокое дерево ростом…»,
«Или на подоконнике, будто бы в каноэ…».
Сначала говорим о поэзии, а потом просто
Переводим слова. С русского на спиртное.

И кажется, что любовь никогда не отпустит,
Если я дотронусь и не отниму от раскаленной сковородки руку.
А они говорят: «Предъявите источник грусти.
Неизлечимая болезнь, разлука, смерть друга».

Это всего лишь лампа бросает на лицо тени.
Она где-то сбоку. Единственный источник света.
Очень хочется встать на колени
И шептать – «Отче наш», а потом «Где ты?», «Где ты?».

*

И. Б.

Холодный город, полоненный январем,

Зевает дверью круглосуточной аптеки.

У ресторанов суетятся человеки.

Год снова начинается дождем.

В подъездах засыпающих домов

Ютится брошенный на волю ветер.

И скромный мастер в вышитом берете

Уходит прочь, искать свой тихий кров.

На лист мой вдруг нечаянно легла

Тень. И шевелится порою.

Мои стихи заражены тобою.

И только губы разомкнув едва

Прошу прощения. За долгий путь мой в храм,

За то, что я опять дождусь весны и…

Что так небрежно буквы прописные

Рассыпала я по своим стихам.

*

Я узнала б тебя по шагам и по стуку,

Но стеклянная дверь сокращает разлуку.

Хасавюртовский день растворяется в дреме.

И начавшись, декабрь продолжается в доме.

В кухне, в старом шкафу, в ванной комнате, спальне.

(За неточность прости), в креслах, в вазе хрустальной.

Разговор ни о чем, осторожно, негромко,

Как душевнобольной с одаренным ребенком.

И я знаю – у нас (оттого тянет плакать)

Недостаток в крови восклицательных знаков.

*

Ветер у осени берет уроки пения,

Футбольный матч во дворе заканчивается не иначе как ничьей…

Время года, когда отсутствие насморка вызывает недоумение,

Когда вечера оставляешь в кафе за углом вместе с монетой на чай.

Ведь и вправду дела «не очень» - друг надолго уехал.

Может быть, навсегда…Невозможно о нем без тоски.

Но попытка насильно забыть никогда не имеет успеха.

Потому тосковать, пачкать мелом слова у школьной доски.

На открытке цветной пара слов: «Привет из Праги».

А в Махачкалинской филармонии начался концертный сезон.

В вестибюле, случайно наступив мне на ногу,

Молодой человек говорит, почему-то «простите» вместо «пардон».

*

Расскажи мне про то,

Что вчерашний стих ветер,

Что кровавый восток

Разрешился рассветом

Как всегда, ровно в срок.

Шепот тише и тише.

Между губ, между строк

Ты меня нервно ищешь

Как в карманах пальто

Ищут ключ или мелочь.

Не найдешь – все не то –

Виноватого стрелоч-

В-ник-ни в самую суть,

Сердцевину и больше…

Видно улицы чуть

Из немытых окошек.

Не играет ноктюрн

И не ждет у подъезда.

Рюшки, тушь, маникюр –

Тщетно все, бесполезно.

Время мне не впервой

Оборачивать в шутку.

Нынче еду домой

Незнакомым маршрутом.

*

Большая стрелка верно тащит к трем

Январский полдень. Вышедший из моды

Скучает Джойс в шкафу. В Москве погода

Не успевает за календарем.

Прохладный взгляд упрямо свел на нет

Твой пыл. Спасаюсь сном от скуки,

Что бы увидеть собственные руки

И пристально потом на них глядеть

Во сне. Или – серьезно заболеть:

Надрывно кашлять в крохотной постели;

Испытывать метафору на деле –

Попробовать на ощупь мягкий свет.

*

Этот город со мной на вы –

Ход-ные читать по пьяни

Стихи тебе – тоже пьяному.

«Мойте руки после Москвы,

Или – сразу в ванну,

Умрите, Чтоб все заново».

Злая ночь. Надо мной висит

То ли меч, то ли еще чего.

Шепчешь все, не переставая:

«Отче наш, сущий на небеси…»

И подставляешь лицо пощечине.

Две сигареты и восемь станций до рая.

*

Печальным призраком гуляю по столице.

Улыбка, руку на прощанье, мерить лица.

Встречаться в выходной, читать по пьяни

Стихи по памяти друзьям-славянам.

Луна таращится нахально глазом спелым.

Немного жутко, но на самом деле

Собою быть уже совсем не страшно –

Зовут меня не Марьей и не Машей.

«Привет» и о делах – так, между прочим.

И друг мой, как и я, наверно хочет,

Что б горе горьким было, дружба – крепкой.

За слово держимся, как дед за репку.

Ночами музу стережем в пустых квартирах.

Пьем кофе крепкий, наготове – лира.

Вот снова ручка на бумаге пляшет мамбу,

Анапест противостоит хорею, ямбу.

Чернила всхлипывая, плачут нарочито.

Написан стих и даже вот уже прочитан.

*

Несколько фраз из словесной заначки.

Три сигареты осталось в пачке.

Стало быть, нам пора расходиться.

Поздно. Домой. По разным койкам.

Сразу заснуть. Мне опять приснится,

Как получаю я ученицей

По литературе заслуженно «двойку».

Так все и было. Такое дело…

Подозреваешь наличие тела?

Есть голова, пара рук и ноги.

Может еще чего…Так, немного.

Не торопись. Все истрачено ровно

Ко сроку. Наливается кровью

Глаз светофора. Теперь навеки

Ждать. Проводи меня до аптеки.

Смотришь в глаза, как будто в воду.

Слов то осталось: йоду мне, йоду!

*

Застыла мысль, разбуженная лирой

Громоздкой мебелью, не проходящей в дверь

Хрущевской однокомнатной квартиры.

Вселился в сердце разъяренный зверь.

Вокруг темно и снова сыро, сыро.

«Тик-так» – стучат часы однообразно

И вязнут в голове, как новый хит.

Печально врач поставит мне диагноз,

Случайно прочитав мои стихи:

«Неизлечи – ма» - ячит вечер праздный

в окне…

*

Вот втекает в окно парафиновый вечер,

Греет руки февраль у тихой печки.

Заселилась в квартире зима, незвано.

Век сменился другим, пока  ты в ванной.

Сочинила судьба сюжет постылый:

Разозлилась, ушла, потом простила.

И остались слова под слоем пыли,

Что любили друг друга, что жили-были.

*

Не надо смеяться – хватит!

Я знаю, что жить – это грустно.

Уйдя от иных объятий,

Ютиться в листе капустном,

Себя в миллионной части

Угадывать еле-еле,

Выгуливать чьи-то страсти

В осиротелом теле.

Опять восклицая «Мне бы!»,

Тонуть в софитовом свете.

Давай растворимся в небе,

А вдруг никто не заметит.

*

Холодный город, полоненный январем,

Зевает дверью круглосуточной аптеки.

У ресторанов суетятся человеки.

Год снова начинается дождем.

В подъездах засыпающих домов

Ютится брошенный на волю ветер.

И скромный мастер в вышитом берете

Уходит прочь, искать свой тихий кров.

На лист мой вдруг нечаянно легла

Тень. И шевелится порою.

Мои стихи заражены тобою.

И только губы разомкнув едва

Прошу прощения. За долгий путь мой в храм,

За то, что я опять дождусь весны и…

Что так небрежно буквы прописные

Рассыпала я по своим стихам.

*

                «Нет, ты не умер – я забыл то заветное слово,

                                          на которое ты отзываешься».

                                                         Хосе Анхель Валенте

На востоке зарделось едва.

Друг мой верный мне больше не верит.

Под кроватью, под креслами, за шифоньером

Притаились забытые мною слова.

Все стихи делили на два,

Звали Бродского ласково Осей,

Вечера почитали дням.

А теперь так вот вдруг от меня

Раз, два, три – уже трижды отрекся.

Так бывает и ладно – Бог с ним.

Пусть глядит на меня хмурым старцем,

Наблюдает повадки лисьи.

Это вовсе ведь не зависит

От длины или формы пальцев.

Кутай тело свое в прочный панцирь.

Лето, глянь, имитируя бис

Возвраща…или меня глючит.

А ты знаешь, я стала лучше

На одну затаенную мысль.

*

Между полом и потолком

Есть пространство.

20А, от парка пешком.

И вот – здравствуй.

Легче, может, взойти на престол

В царском платье.

Будем вместе плодить Христов

Или – хватит.

Бродский, Борхес, Сенчин Роман,

Снова Бродский.

Эту жизнь прожить пополам

Можно вот с кем.

То да се…И на время опять.

Что ты, полно –

Ведь не будем опыт скрывать

Ванных комнат.

Говорят, нету в мире сем

Постоянства.

Между полом и потолком

Есть пространство.

*

Вновь коротаю

Сладким пирожным

Время досуга –

Четверть квартала.

А ведь возможно

Жить друг без друга.

Жить так вот врозь

(но очень дружно)

Весны и зимы.

Без красных роз,

Без битых кружек

В кухне, в корзине.

Правда, ведь что,

Жить без любви

Было бы просто?

Пудель, авто,

Допоздна RenTV,

А на завтрак – тосты.

Чувства к тебе

Не доверяю

Черточкам, точкам.

Жду и т.п.

Бесконечно, без края.

И снова – в клочья.

*

Вечность бьет в тишине парадной

С «вы» на «ты» без конца и обратно

Переходим. Родитель строгий

Там за окнами ждет с тревогой

Запоздавших дочь или сына…

Половина

Без четверти, без пяти…

Попрощавшись, всего лишь – уйти.

А остаться – намного хуже.

Ни тебе, ни мне не нужно.

Как не нужно детишкам спичек

Или как старшекласснице лифчик.

Ночь. Кино про любовь и Освенцим.

После душа делить полотенце.

Так проходит уже больше года.

На снегу холодного ворда

Зябнет столько же без ответа

Трижды набранное «жду ответа».

в начало                                                                                 на главную

Мариям Кабашилова.

Родилась в дагестанском городе Буйнакске 1980 году. В 2003 году окончила Дагестанский Государственный Педагогический университет (филологический факультет) в Махачкале.

Участница Форума молодых литераторов России в 2003 (семинар Т. Бек) и 2006 (семинар А. Кушнера) годах.  

Пишет стихи с 2000 года. Публиковалась в дагестанской периодике, в «Литературной России», в сборниках, изданных по итогам Московского Пушкинского Фестиваля, в альманахе «Словесность», изданного Союзом литераторов России.

В 2002 году в Махачкале небольшим тиражом вышел сборник стихов «Мне бы».

в начало