типы текстов

Условия публикации с целью типологии

анкета поэта

Конвергенция Делологических Типов (КДТ)

Наблюдения за взаимодействием коммуникативных систем в рамках фольклора, а также в границах жанров литературы и искусства, позволяют предположить, что при параллельном существовании коммуникативных систем происходит чередование процессов их дивергенции и конвергенции. Исторически обозримый процесс метаморфоз коммуникативных типов начинается с появления письменности и представляет собой манифестацию дивергентных процессов, в результате которых возникли различные искусства, такие как: литература, изобразительное искусство, музыка, театр. Это в свою очередь приводит к предположению, что «первобытный синкретизм» возможно является результатом доисторического процесса конвергенции коммуникативных типов, сложившихся в еще более отдаленный период времени.

                

Раз начав действовать, принцип дивергенции продолжает свою работу внутри уже сформировавшихся жанров искусств. В результате этого процесса выделяются частные жанры отдельных видов искусств, представляющие собой эстетизированные дискурсивные формы (формы фольклора). Процесс дивергенции в пределах частных жанров искусств, в свою очередь, завершается в форме текстов отдельных эстетизированных высказываний (формы авторских произведений).

Возможность произвольного подхода авторов к жанровой принадлежности создаваемых ими текстов девальвирует процесс дивергенции и наступает переходный период, внутри которого авторы в поисках своеобразия заняты поисками все новых и новых авторских форм, не выходящих за пределы сложившихся эстетизированных коммуникативных типов. С другой стороны, тот же самый процесс позволяет наиболее радикальным новаторам перейти к экспериментам конвергенции. Тем более, что к этому побуждают технологии новых средств массмедиа.

Таким образом, конвергенция может иметь последовательно восходящий тип, когда конвергенции подвергаются тексты на разных языках в пределах одного литературного произведения (в английской литературе, например, Д.Джойс; в русской литературе, например, Д.Мордовцев). При более радикальном подходе конвергенция может принимать скачкообразные формы, когда конвергенции подвергаются разные коммуникативные типы. Конвергенция последовательно восходящего типа (тип A) приводит к модернизации и получает историко-стилистическое определение модернизма. Скачкообразные формы конвергенции разных коммуникативных типов (тип Z), я называю фрактуреальностью. Фрактуреальность часто смешивают с авангардом, но авангардом[3] надо считать дивергентный стиль в период перехода дивергенции на микро уровень. В произведениях авангардистов дивергенция преодолевает лексическую изолированность и форма текста становится своей собственной эстетизированной референцией[4].

Рассмотрим возможные пути конвергенции трех делологических компонентов: графономического компонента (представленного произведениями изобразительного искусства [1] и литературными произведениями в их письменной форме [2]), фонологического компонента (представленного музыкальными произведениями [3] и литературой в декламационной форме [4]), и керологического компонента (представленного танцем [6], и пантомимой [7]).

Первым и самым простым способом конвергенции  типа Z, является конвергенция графонологического коммуникативного типа, когда на территории литературного текста чередуются изобразительные и собственно литературные дискурсы. При этом изобразительные дискурсы утрачивают свою жанровую и техническую специфику и рисунок, колаж, живопись, фотография и т.п. ставятся в один ряд. Такое же дискурсивное выравнивание происходит и с собственно литературным дискурсом, так что документальные, исторические, научные, художественные и другие жанры становятся в равной степени допустимыми.

Выразительным примером фрактуреальности такого вида является текст Доктора Славика (Нью-Йорк)[5] опубликованный под названием «без пяти минут распряженный БЫК или набор слов для игры в PSYHODELIC». Это произведение представляет собой композицию письменного текста (Доктора Славика) и рисунков (Сергея Токарева). Текст состоит из некоей абсурдистской псевдоигры, состоящей из набора фраз и Hxfdbkf buxs /ПРАВИЛ ИГРЫ/ с рисунками. И набор фраз, и «правила игры», и рисунки связаны друг с другом цифровыми рбрзначениями подобными тем, которые используются при решении логических задач или загадок в детских книжках, когда вопрос и ответ связанны одинаковой нумерацией. Простое перечисление фраз в самой «игре» составлено таким образом, что возникает эффект, напоминающий семантические построения на русских крестьянских иконах-краснушках, где простое соположение фигур передает некую выразительную идею, связывающую образы в некую мифологему, невыразимую другим способом. Этот прием подобен метафоре, но, в отличие от метафоры, выходит за границы речевого паттерна. Составляющие мифологемы становятся при этих условиях символами спрятанной в мифологеме идеи. Цифровые соотнесения выделяют из сопоставляемых письменных и рисуночных объектов некие опорные точки, образующие подобие нарративности. Кроме того, текст Доктора Славика имитирует научное исследование, соотнося основной текст «игры» с «правилами игры» наподобие связи основного корпуса текста с комментариями. Таким образом, мы имеем конвергентность не только поверхностных структур текста, но и транспорантное совмещение разных жанров в референции. На рисунках мы видим такой же прием. Здесь и иллюстрация из учебника анатомии, и комикс, и каррикатура, и рисунок в стиле флекс. Произведение Доктора Славика и Сергея Токарева можно квалифицировать как «текст тяготеющии к типологии» (сокращенно ТТкТ)[6].

ТТкТ создает локус квазислучайных предметов, в котором, в силу известной психологической инерции, на фоне тезауруса современной культуры, читатель бессознательно создает аналогии, снизываемые аналитической функцией разума в некоторый «мир» монотеистической идеи. Мир такого текста – это мир прозаика-релятивиста, утверждающего свою собственную духовную реальность, претендующую на самый высокий уровень обобщения.

Любопытный пример фрактуреальности можно найти в книге Михаила Бузника «Изумление»[7].

 Я предлагаю такое взаимодействие литературного текста с изобразительным называть дискурсивной полифонией (или, сокращенно, «стилем диполь»). Стиль диполь дифференцирует литературный рисуночный дискурс от иллюстрирации[8]. Помимо этого, в стиле диполь рисуночная составляющая письменного текста начинает взаимодействовать с собственной референцией, сближая словесную картину диполя с экфрасисом (словесной картиной живописного полотна).

Стиль диполь разрушает непрерывность интонационного рисунка текста, его непрерывную кантиленность, равно как и акустическую актуализацию в целом в пользу созерцательности и особого типа неоиероглифики.

Однако, не всякое соположение различных дискурсивных типов относящихся к неоиероглифике можно считать фрактуреальностью стиля диполь. Неоиероглиф
Сергея Сигея[9], интересен тем, что состоит из графических, буквенных и рисуночных элементов, а также элементов музыкальной записи.

Отличие такого неоиероглифа от диполя состоит в том, что ни один из его элементов не составляет дискурса. Я предлагаю называть неоиероглифы этого типа абстрактными неоиероглифами (АН). АН надо отличать от стиля флекс в изобразительном искусстве, который не обладает качеством письменного текста, но принадлежит жанру изобразительного искусства. Среди АН-ов С.Сигея есть один, который все-таки следует отнести к стилю диполь. На нем изображена пиктограмма, сопровождаемая следующим дискурсом: «транспонирование в пикто-стих пазиграммы стихотворения Хлебникова «крылышкуя» 1971». Фактически здесь присутствуют два дискурса, позволяющие говорить о диполе.

Однако один из дискурсов является переводом и указывает на дискурс обычного типа, находящийся вне текста. Поскольку пиктограммы С.Сигея носят эксклюзивный характер, постольку данный диполь становится в ряд с диполями изобразительно-письменными и одновременно является и иероглифом, и иероглифическим текстом, сопровождаемым комментарием на профанном языке. Сам язык пиктограммы намекает на возврат к некоей квазисакральной функции. Такого рода произведения я называю квазисакральными гипертекстами.

Еще более сложным является текст, представляющий собой сочетание музыкального изобразительного и литературного дискурсов. В качестве образца такого текста я могу привести произведение Александра Федулова[10]. Чем более тяготеет такое произведение к минимализму, тем более фрагментарны становятся дискурсивные элементы, по необходимости взаимно дополняя друг друга. В определенном смысле такой текст становится подобным криптограмме, внешне напоминая ТТкТ.

ТТкТ является противоположным полюсом развернутых конвергентных эпических форм, сочетающих полноценные дискурсы разной коммуникативной природы. Это впервые заметил А.Очеретянский и применил для их обозначения термин «каталог приемов».

В заключение приведу пример сочетания керологического и графономического типов дискурса (см.илл.3). Это Текст-танец «Характер бреда: Франц Кафка» Эвы Касански.[11] Текст состоит из чередования последовательных танцевальных поз, сопровождаемых своеобразными текстовыми пассажами, которые условно можно отнести к жанру стихотворений в прозе.Чередование текстовых дискурсов напоминает ТТкТ и одновременно в каждом отдельном кенинге керологического и графономического компонентов можно видеть пример стиля диполь.

Таким образом, фрактуреальность, являясь манифестацией нового по качеству литературного явления, ведет нас путем конвергенции к футуросинкретическим представлениям, вбирающим в себя все более сложные трансфузии сложившихся к концу 20 столетия жанров искусств[12].

Отдельно следует рассматривать телеологию конвергенции. Разнообразные все более сложные трансфузии различных дискурсивных типов, принадлежащих ко взаимно дополняющим коммуникативным паттернам, приводит текст, создаваемый в технике фрактуреальности в точку бифуркации, откуда, по определению начинается новый процесс дивергенции[13]. Форму синкретического текста, порождающего бифуркацию в настоящее время невозможно представить. С равной степенью неопределенности мы можем оказаться в кластере традиционных подходов, также как и совершенно новых коммуникационных паттернов, требующих формирования нового типа личности, новых структур мозга, новых форм разума и т.п. Возможно, именно непредсказуемость последствий бифуркации позволяет утверждать, что вначале было слово.

Здесь можно оставить отзыв на статью

Список имен, цитируемых в статье:

Доктор Славик
Токарев Сергей
Бузник Михаил
Хамдамов Рустам
Сигей Сергей
Федулов Александр
Очеретянский Александр
Касански Эва
Прокофьев Олег
Якимович Александр
Кузанский Николай
Teodorson S.T.