СУС
Издалека на западе солнце Карфагена тонкими радиусами натягивает
ускользающее пространство, как рукотканный шелковый плащ.
Средиземное
море у тунисского берега в световой пене, как огромный кубок. Здесь шлем
Ганнибала. Здесь паруса Синьбада. Здесь радуги семицветная арка между ладоней
Али-Бабы. Андреналин, кровь, волны, простор – это финикийцы, бесчиcленные потомки шумеров, пунические карфагеняне, греки,
римляне, вандалы, бедуины, османские турки, португальцы, андалузцы и французы.
Солнце выходит из-за гор Атласа и из сапфировых волн, а
опускает себя в белоснежные соляные барханы. Не смиряясь до конца на горизонте,
струит свою пышную лаву, как факел, и в последний момент показывает в глубине
свой расплавленный по краям лик, размыкает уста, точно человек и ведет
сокровенные речи, и на мгновение становится торжественно-точным, единокруглым,
после чего закатывается в пустыню Сахара, как оброненный Создателем золотой
динар.
Пьяный
аромат несут бугенвильи, прерывисто кричат цикады, смятенно мечутся скворцы над
синей, голубой и лазурной дымкой, теснящиеся, раскаленные белые кварталы
покрывает расшитая блестками прозрачно-пурпурная трепетная, газовая вуаль.
Море в
муслиновых и в мраморных, мокрых складках искрится, как античные ножны в
серебре, чеканке, черни, бирюзе, гранатах. Или тревожно туманится сизым
дамасским клинком. Или тяжело теснится бесчисленными кольцами, как боевая
кольчуга.
Опускается
первая прохлада на трехтысячелетний город Сус, предчувствующий вавилонское
столпотворение, гомон бесчисленных, каждодневно разряженных толп и свой вечный
праздник.
И море
отзывается последним ежевечерним, языческим, зыбким призраком уже зашедшего
жадного светила, поднимая красное и синее свечение, словно это неспешно
открылись крепостные ворота и одновременно вспыхнули все спрятанные сокровища
Медины.
.
