АРТУР КРОУКЕР и ДЭВИД КУК
ТЕЛЕВИДЕНИЕ
и
ТОРЖЕСТВО КУЛЬТУРЫ*
Три тезиса.
Наше общее теоретизирование, стало быть, таково, что ТВ - реальный мир постсовременной культуры, идеологией которому служит развлекательность; эмблематическим знаком потребительской формы - зрелище, популярной психологией - реклама стиля жизни, связью, объединяющей подобие аудитории, - чистая, пустая серийность; самой динамичной (и единственной) его формой социальной связи - электронные образы; идеологической формулой - политика элитной коммуникации; локусом его рыночной подоплеки - покупка и продажа абстрагированного внимания, главным культурным знаком - цинизм, а реальным продуктом - распространение сети относительной власти. Наше частное теоретизирование по поводу ТВ как реального постмодернистского мира принимает форму трех ключевых тезисов:
Тезис 1: ТВ как Серийная культура.
Телевидение является символическим культурным выражением того, что Жан-Поль Сартр описал как "серийную культуру". Специфическим контекстом для сартровского описания "серийной культуры" служит пространный пассаж из "Критики диалектического разума" (1982), в котором он размышляет по поводу философских импликаций средств коммуникации вообще и радиовещания в частности. Сартров анализ средств коммуникации существен потому, что он представляет собой самое начало серьезной экзистенциальной критики этой сферы - от радио и до телевидения, а также из-за весьма детализированного обсуждения радиовещания, в котором Сартр предложил несколько проницательных, хотя и неприятных ключей к судьбе общества под знаком коммуникационного ландшафта. Для Сартра всепроникающее влияние масс-медий и, в частности, радиовещания заключалось в навязывании населению серийных структур. Сартр говорит, что голос для каждого "головокружителен" как раз потому, что масс-медиа как свою культурную форму производят "серийность". Что же такое для Сартра "серийная культура"?
Это "модус бытия, - говорит Сартр, - существ вне самих себя в пассивном единстве объекта", - обладающий:
- "отсутствием" как способом связи между членами аудитории;
- "инаковостью" или "внешней раздельностью" как негативным принципом единства;
- "бессилием" как политическими узами (коммуникационного) рынка;
- разрушением "взаимности" как своей целью;
- сведением аудитории к пассивному единству "практически бездеятельного" (инерция) как своим результатом;
- и "тремя диалектическими моментами": торжеством (когда вы знаете, что вы круче, чем коммуникационная элита); "бессильным негодованием" (когда вы осознаете, что аудитории никогда не дозволяется говорить, тогда как коммуникационной элите разрешено говорить, но нечего сказать); и очарованностью (если до вас доходит, что в качестве Другого вас залучили в серийное единство ТВ-аудитории, каковая служит "чистой, абстрактной формулой" сегодняшних масс-медий).
Телевизионная аудитория для Сартра - серийная культура par excellence. Аудитория эта составлена на основе "своего отношения к объекту и своей на него реакции"; аудитория - не более чем некое "серийное единство" ("существа вне себя в пассивном единстве объекта"); членство в ТВ-аудитории возможно только на основе "инаковости" или "внешней раздельности"; бессилие "трехмоментной" диалектики - железный закон иерархизированной власти телевидения; "абстрактная социальность" - ложная социальность ТВ-аудитории, каковая, будучи пустым, серийным единством, переживается как негативная совокупность; образ для всех и каждого головокружителен; а общий культурный эффект телевидения в точности совпадает с пророчеством Сартра:
Практически бездеятельный объект (т.е. ТВ) не только неорганическим образом производит вне их единство индивидуумов, но также определяет и их изоляцию, и, поскольку они разделены, обеспечивает коммуникацию через инаковость.
Точно так же, как красный гигант, становясь сверхновой, ярче всего сверкает, когда уже обессилен и коллапсирует к темному сгущению новой черной дыры, ТВ сегодня может быть столь преувеличенно импозантным и столь безрассудным в своих визуальных усилиях как раз потому, что, как и намекал Сартр, его реальное существование - "инерция" и оно всегда уже в состоянии заката и упадка в направление сферы "практически бездеятельного". Что же тогда такое ТВ? Это "серийная культура" Сартра в электронной форме, от "зрителя как отсутствия" и "инаковости" как основного принципа ТВ (маклюэновская "экстериоризация" центральной нервной системы) до ТВ-аудитории как "серийного единства" или "негативной совокупности", истину существования которых в виде чистой инерции (сартровское бытие в грязи практически бездеятельного) можно уловитъ, заглянув между впивающимися в тебя лазерными канонами цветного ТВ и выхватив черные лоскутья, уходящую в бесконечность мертвую темноту, каковая и есть чисто инерционное состояние, скрыть которое столь отчаянно пытается телевидение. И что же это за уходящая в бесконечность между истерическими вспышками лазерного луча темнота? Это сартровская "серийная культура" как знак современного общества: как раз когда образ становится "головокружительным" для всех; когда зритель сводится к "отсутствию" и когда вакантная и неприятная "инаковость" является единственной скрепой, объединяющей негативную совокупность - "аудиторию".
Тезис 2: Телевидение как постмодернистская технология.
Телевидение, хотя бы потому, что оно является эмблематическим вьфажением сартровской "серийной культуры" в электронной форме, служит также и современной моделью проработанного мира постмодернистской технологии. А почему бы и нет? ТВ, если разобраться, существует как раз в точке разрыва истории человечества между упадком ныне канувшей в лету эры социологии и подъемом нового мира коммуникаций (как раз между закатом нормативного общества и возникновением радикальной семиургии как языка "структурного" общества). ТВ лежит на грани великого сдвига парадигмы со "смерти общества" (модернизм с его репрезентативной логикой) на "торжество пустой, значащей культуры" ("структурная парадигма" постмодернизма). В Реальном Мире телевидения это
- Знак, а не Норма;
- Означивание, а не Социализация (об означивании см. у Бодрийяра);
- Экстериоризация Разума (маклюэновский проявленный мир), а не (веберовское) Овеществление;
- (Бодрийяров) "симулякр", а не Стандартизация (по Фуко);
- Симуляция, а не Рационализация;
- Империя соглядатаев, удерживаемых вместе превышающим обычный уровень эффектом щекотки (от ревальвации тел, до кризисных потрясений по причине плохих и еще более плохих новостей) и смятых вспышками лазерного луча до распыленного состояния сартровских "серийных существ", а не старая и постылая "ролевая структура", удерживаемая вместе, "интернализацией управления потребностями";
- Власть как соблазн, а не власть (прежде всего) как принуждение;
- Видеация, а не институционализация;
- Не общество (которое исчезло - да и ладно), а торжество культуры означивания.
Если ТВ - торжествующий проработанный мир, это просто означает, что оно функционирует, чтобы преобразовать старый мир общества под знаком идеологии техницизма. Под техницизмом мы понимаем ту доминирующую в современной потребительской культуре идеологию, которая настаивает (как заметил Уильям Лейсс) на исторической неотвратимости и этической желательности господства - как социальной, так и не социальной природы - техники. Резко выделяющаяся черта телевизионной "сети", рассмотренной как динамическое выражение распространения вполне реализовавшегося технологического общества вовне, - то, что она экранирует любое ощущение технологии как лишения. Словно trompe l'oeil, телевидение функционирует как "зрелище", отвлекающее взгляд от радикального обеднения жизни в технологическом обществе. Действительно, телевидение экранирует любое ощущение технологии как лишения посредством трех стратегий колонизации или ниспровержения былого мира общества.
1. Ниспровержение Социальности. ТВ функционирует, подменяя негативной совокупностью аудитории с ее псевдомедитациями в электронных образах подлинное общество и возможность неподдельной человеческой солидарности. Электронные коммуникации выступают здесь в роли антиматерии социального! Действительно, кто в силах избежать сегодня конституирующего воздействия принудительной риторики ТВ и его способности поименовывать вымышленные аудитории. Мы - либо риторически определенные североамериканцы, поскольку технократически составляем аудиторию самозванного "электронного моста" телевизионной сети; либо мы - электронно учрежденная аудитория ницшевского "последнего человека", которая только и хочет своих потребительских удобств и смотрит сквозь пальцы, как мы празднуем развал американских установлений. (...]
Вполне может статься, что телевизионная аудитория является сегодня самым всеобъемлющим типом социальной общности, но если это так, то она представляет весьма специфический тип общности: антиобщность или социальную антиматерию - электронно составленную, риторически сконструированную, этакий электронный бульвар, обеспечивающий преимущества психологической позиции соглядатая (общество обесплоченного глаза) и нашей культурной позиции как туристов в обществе зрелищ.
2. Психологическое ниспровержение. В реальном мире телевидения технология совершенно интериоризирована: она уходит внутрь самоличности. Ныне существует такое явление как ТВ самоличность, и оно воздвигнуто прямо на сартровском ощущении "серийного существа". ТВ самоличность - не просто пара поблескивающих глазных яблок, существующая в Энди-Уорхоловом вялом и сверхциничном состоянии "пресыщенности, но сверх всякой меры". ТВ самоличность - электронный индивидуум par excellence, который получает все, что только можно, от симулякра медий: рыночную тождественность потребителя в обществе зрелищ; галактику сверхволокнистых настроений (психологический горизонт ТВ семьи составляют полюса озлобленности и навязчивой жизнерадостности);
травмированное серийное существо (телевидение сметает все, что не может быть сведено к технологическим ограничениям "добротного зрительного ряда" или, как обмолвился Сартр, к "инаковости"). Совсем как в классическом фильме Дэвида Кроненберга "Видеодром" (1983), телевидение функционирует, имплантируя поддельную, электронно направляемую и технократически контролируемую тождественность в плоть. Телевизионная технология осуществляет решающую связь между симулякром и биологией, создавая социальную нервную связь между наглядным зрительным рядом, новостями как кризисными вторжениями (волокнистость образа) и психологическим настроем ее риторически сконструированной аудитории. ТВ лучше всего колонизирует индивидуальную психологию, будучи "наводчиком настроения".
3. Технологическая Колонизация. Резко выделяющаяся черта ТВ как реального мира - что оно является совершенной, даже привилегированной моделью того, как в действительности преобразовался в двадцатом веке человеческий опыт, чтобы соответствовать определяющим императивам технологического общества. Маркс мог иметь в качестве социальной лаборатории для изучения эксплуатации "абстрактного труда" свою фабрику; Гоббс мог писать, держа в уме пинг-понговый универсум классической ньютоновской физики (в старом мире модернистской физики все это - акция-реакция, действие-противодействие лишь причинно связанных друг с другом на расстоянии вещей); но для нас именно телевидение - привилегированная модель того, как мы переделаны технологическим сенсориумом, пока он схлопывает пространство и время пережитого человеком опыта к электронным полюсам "экрана и сети" (Бодрийяр). Телевидение - реальный опыт идеологии и культуры техницизма.
1. Господствующей культурной формацией является психологический соглядатай и аудитория, связанные вместе коммуникационной элитой, но все это - только в форме электронных стимулов, формулируемых в ответ на непрестанное опрашивание темной туманности этой отсутствующей социальной материи - ТВ аудитории.
2. Гиперсимуляция - (исчезающая) сущность технически опосредованного опыта: инсценированных коммуникаций, сфабрикованных событий, упакованных аудиторий, которых держат в заложниках основной направляющей линии кризисных настроений, наведенных коммуникационной элитой на аудиторию, не существующую ни в какой социальной форме - либо в абстрактной форме цифровых выбросов - цензуры бранившихся накануне симулякров.
3. Язык означивания и его сюрреалистическая отмена - вот основной кодекс реального мира телевизионной культуры. Машины суть лошади; компьютеры суть галактики, могильные плиты или сердцебиения; пиво есть дружба. Ну да, это все равно что сказать, будто теоретизирование Барта и скрещивание метафорической и метонимической синтагмы как грамматическая установка постмодернистской культуры является ныне стандартным языком телевидения.
4. ТВ есть в высшей степени информационное общество, пусть даже информация и означает здесь ликвидацию социально-общественного, искоренение памяти (в смысле человеческого воспоминания как эстетического суждения) и замену действительных исторических контекстов симулякром детерриторизированной и деисторизированной образной системы.
Что является наилучшим примером осуществляемой телевидением технологической колонизации пространства социального воображения? Это замечательный канал Монреальского телевидения, экран которого поделен между семнадцатью образами, постоянно мерцающими, вступая в то и дело затухающий диалог, единственным тематическим посредником которых служит накладывающийся на галактику исчезающих образов голос. Этот поделенный экран с его развоплощенным голосом и пульсирующими, мерцающими образами есть эмблематический знак современной (значащей) культуры. Это также и социальное место серийного существа в совершенно сериализованной культуре: фоновая радиация, присутствие которой указывает только на исчезновение старого мира (нормативного и репрезентативностного) общества в новом универсуме (семиургических и относительных) коммуникаций.
Тезис 3: Развлекательность как господствующая идеология ТВ культуры.
Телевидение - машина потребления позднего капитализма в двадцатом веке, параллельная машине производства примитивного капитализма в семнадцатом веке. телевидение функционирует как симулякр потребления в трех главных направлениях.
(1). В "Обществе зрелищ" (1977) Ги Дебор отметил, что "зрелище - это капитал в той стадии накопления, когда он становится образом" (тезис 34). Таково ТВ: это переломный момент, когда капитал в своей конечной и наиболее продвинутой форме, словно призрачный образ, начинает исчезать сам в себе и становится тем, чем всегда и был: пустой и нигилистической знаковой системой чистого посредничества и чистого обмена, каковая, не обладая никакой собственной энергией, применяет по отношению к отсутствующей социальной материи общества политику выжженной земли. Как гигантский погребальный костер, капитал в своем нынешнем, наиболее обессилевшем обличьи образа может сиять столь блистательно, поскольку он всасывает в себя, как кислород, любой живой элемент культуры, общества или экономики: от проникновения примитивной энергии раннего рок-н-ролла в японскую рекламу автомашин и психологических осколков анальной щекотки в рекламу джинсов до симулируемого Дайаной Росс оргазма, когда дело касается культуризма [...].
(2). Развлекательность есть идиолект телевидения как машины потребления. В чем сущность развлекательности или стимулирующей культуры? Вот она: "серийное единство" подменяющей нечто иное инаковости, как предсказывал Сартр, станет существенным культурным текстом радикально увядающего общества.
В недавних дебатах по поводу состояния телевидения, публиковавшихся в журнале "Harper's" (и начинавшихся с замечательных строк: "Поносить телевидение уже давно стало одним из излюбленных национальных времяпрепровождении - уступая по популярности только его просмотру"), Рик Дю Брау, телевизионный критик из Лос-Анджелеса, сказал, что ТВ, всегда бывшее скорее "социальной силой", чем формой искусства, является "частью естественного течения жизни". Когда вы идете в театр или в кино, вам что-то представляет творец. Но в телевидении имеется некий очень важный творец, не играющий особой роли для других форм, - зритель... Вооруженный у себя дома множеством кнопок, ТВ зритель [по Сартру - "отсутствие"] создает свое собственное расписание программ - зрелище, которое отражает его частные вкусы и личную историю... Сегодня каждый зритель может создать свою собственную ТВ жизнь.
"Творец" Дю Брау - "зритель, творящий свою собственную ТВ жизнь" - нечто вроде телеграфически связанных голов Маршалла Маклюэна, как бы закороченных эго проработанного мира электронной технологии. В терминах Маклюэна, жизнь в симулякре медиа-ландшафта состоит из большого аннулирования: симулякр образной системы уходит внутрь; сознание ампутировано. В видовом ландшафте телевидения, точно так же как до этого в звуковом ландшафте радио, коммуникационная среда функционирует как гигантская (и экстериоризированная) электронная нервная система, технологически усиливающая все наши ощущения и проигрывающая нам обратно сенсорные функции в проработанной форме мутантных образов и звуков. ТВ жизнь? Это телевидение как мутантное общество: коммуникационный ландшафт, проигрывающий нам обратно наши собственные беды как поддельный и гиперреальный знак жизни.
А почему бы и нет? В конце своей жизни Мишель Фуко наконец признал, что сегодня власть функционирует не под устаревшими знаками смерти, трансгрессии, исповедальности и saeculum крови, а под знаком жизни. Для Фуко власть могла быть самой соблазнительной, именно когда она говорила от имени жизни, именно когда это носило скорее терапевтический, а не исповедальный характер. Вслед за Фуко мы только добавили бы, что власть в новую эру коммуникационного ландшафта наиболее соблазнительна и, стало быть, наиболее опасна, когда от имени жизни она говорит к сверх, т.е. ТВ, жизни. И телевидение наиболее неприятно в своей колонизации индивидуального сознания, наиболее непродуманно как обширная система относительной власти и наиболее чарующе как эмблематическая форма смерти общества и торжества значащей культуры как раз тогда, когда оно наиболее развлекательно. А наиболее развлекательно оно, когда является обширной электронной симуляцией, органоном сенсорного проигрывания настроения, задушевная политика, задушевные новости, задушевная драма и даже, если мы всерьез воспримем дикторов Лос-Анджелесского телевидения, задушевная погода. Ну да чему же тут удивляться? Хайдеггер всегда говорил, что "настрой" окажется в конце истории локусом культуры, прослеживая великий эллипсис упадка, разрушения и разбазаривания par excellence. ТВ жизнь? Это идиолект развлекательности как великого симулякра "настроя": подчас радикально колеблющегося настроения этого великого отсутствия, зрителя, который ныне запрограммирован двигаться между полюсами "панической тревоги" и "маниакального оптимизма"; и непременно стадных настроений этой равно великой электронной фикции- аудитории.
(3). ТВ функционирует как машина потребления (более всего) потому, что она есть среда стиля жизни. В превосходной статье в "Атлантике" Джеймс Атлас доказывает, что ТВ рекламщики более не столь озабочены канувшим ныне в лету миром демографии (т.е. идиолектом социального), а заняты вместо этого формированием рекламирования, соответствующего размеру ценностей своей конечной мишени. И что же это за ценности, как не идентификация аудитории мишени средствами "ценностей и стиля жизни": "суперкарьеристы" (зовите их теперь "яппи", но Толкотт Парсон давным-давно описал их как "учрежденческих либералов" - технократов выше среднего, с минимальной социальной индивидуальностью и максимумом индивидуальности потребительской, которые определяют свободу в границах массовых организаций); "выходцы": старый класс средних североамериканцев, которые ценят, более всего в ностальгической форме, такие социальные качества, как дружба и общность, и которым и адресуется бьющая на собратство лажа реклам пива; и новый, на подъеме, класс средних американцев, которые более всего ценят стадное товарищество и которым и направлены компанейская лажа коммерческих реклам для "Pepsi Generation" или стимулирующая лажа (под знаком альтруизма) всех этих "Live Aid" или "We Are the World"; или, наконец, "соперники" - те, кого Дэвид Райсманн обычно звал "инонаправленными личностями": сбитые с толку и в отсутствие собственного чувства самотождественности сверхчувствительные к основным линиям развития современной культуры, определяемым коммуникационной элитой.
Заключение, которое можно вынести из изучения ценностей или из книги Арнольда Митчелла "Девять стилей американской жизни" (1983), - что классовое общество исчезло ныне в обществе массовом, а массовое общество растворилось в выброс ТВ сигнала. Понятие серийной самоличности в электронном обществе как выброса ТВ сигнала, как дигитального нейрона, проплывающего где-то в большем контуре экрана и сети, может показаться пустым, но это только потому, что ТВ выброс вкупе со стилем жизни таков и есть, таков в рамках новых отношений между телевидением и экономической системой и должен быть. Политическая экономия ТВ обладает такой совершенной цикличностью, что ее серийное движение не может поддержать ничего более самостоятельного и ничего менее подсобного в потребительском смысле слова, чем свойственный 80-ым ТВ выброс вкупе со стилем жизни. С точки зрения жаждущей образов аудитории, продуктом телевидения, и это очевидно, является зрелище ТВ как симулякр стиля жизни. Но под углом зрения ТВ рекламщиков и программистов коммуникаций, реальным продуктом телевидения оказывается аудитория. Итак, что же такое ТВ? Манипуляция обществом со стороны коммуникационной элиты, использующей зрелище как "дармовой полдник", чтобы увеличить глубину и темп универсального потребительского обмена на рыночной площади? Или же манипуляция коммуникационной элитой со стороны аудитории, этой массы ТВ выбросов с их девятью стилями жизни, использующей наживку своей собственной потребительской доверчивости как ловушку, чтобы заполучить то, чего она больше всего хочет: свободный от всяких оков доступ к безоблачным небесам серийной культуры? Что такое ТВ - "Воля к власти" или "Капитал"? Развитое товарное общество неотехнического капитализма или ницшевская культура нигилизма? Или же ТВ - и то, и mо? "Зрелище до такой степени, что оно становится образом" и совершенно циничный обмен между программистами коммуникаций, манипулирующими в рамках экономических императивов, дабы произвести по минимально возможной цене максимально возможную аудиторию ТВ выбросов на продажу рекламщикам с максимально возможной прибылью; и электронно составленная публика серийных существ, каковая, обоняя повсюду вокруг дым погребальных костров экскрементальной культуры, решает по своей собственной свободной от всяких оков воле отпраздновать свое собственное искоренение, бросив всю энергию, где внимание - сам кислород ТВ жизни, в черную дыру телевидения?
TV or Not TV? ТВ иль не ТВ? Ну да, вам нужно только вслушаться в панический топот ног и шорох вспыхивающих глазных яблок, пока ТВ выбросы, составляющие все растущее большинство в мировой культуре, перерабатываются вспышками лазерных лучей, чтобы узнать ответ. А ТВ жизнь? Ну да, это теперь технология как симулякр болезни.
Перевод с английского Виктора Гольденберга