Андрей Тавров
поэт, писатель, редактор книжной серии "Русский Гулливер"
..
статьи о духовных принципах жизни с точки зрения христианина
ПОЛЕТЫ НАЯВУ
Я хочу рассказать две короткие истории про горы. Одна из гор была рукотворной и называлась Вавилонской башней. Библия говорит, что однажды люди решили увековечить память о себе, о своем могуществе, о своих человеческих возможностях. Они собрались вместе и начали строить башню, которая будет доставать до неба, до Бога. Они строили ее день и ночь, пустив в ход все свои возможности, великолепный инженерный расчет, знание местности, вдохновенную работу исполнителей, и верхушка колоссального сооружения уже начала уходить за облака. Еще немного и люди сравняются высотой и величием с небом, где, как они думали, обитает Бог. И в случае успеха, они действительно продемонстрировали бы великие возможности, которыми обладает человек. Но проект все же не удался. Почему? Потому что люди перестали понимать друг друга. Они вдруг заговорили на разных языках. Понятно, что команда, состоящая из людей, говорящих на разных языках, такой сверх-проект как вавилонская башня, довести до конца не сумела. А ведь до начала строительства все они говорили на одном языке, потому что, - сообщает Библия, - на земле тогда был один язык и одно наречие.
Дело в том, как мне кажется, что если я противопоставляю себя Главному, тому ради чего я здесь на Земле, тому самому глубинному и ценному во мне, откуда идет моя радость, моя любовь к другим людям, моя сила, я перестаю понимать другого человека. Потому что если это противопоставление меня и Основы жизни происходит, я , собственно, кроме себя самого никого не вижу и не слышу. Проще говоря, если я противопоставляю себя Богу, я все больше и больше начинаю быть эгоистом, отдельным от мира и от людей. Настолько отдельным, что перестаю понимать сначала язык природы, а потом и язык своих друзей, хотя они говорят также, как и я по-русски. Просто каждый из нас слышит свое, про себя, потому что про других ему это уже не так интересно. И я не только не понимаю, о чем поют птицы и говорит ветер, не только не могу ухватить английскую речь, но мне все труднее услышать, что именно мне говорит мой друг, мама, девушка, несмотря на то, что они говорят на том же языке, что и я на русском. Потому что на пути противопоставления себя Главному - понимание утрачивается. Происходит распад. Башня остается недостроенной. Жизнь неосуществленной.
Есть один шуточный совет, как быстрее всего выучить иностранный язык влюбиться в иностранца. И я не раз убеждался в практичности этого предложения. Одна моя знакомая, влюбившись в тяжелоатлета Марио, выучила итальянский за месяц. Тот кого я люблю, становится для меня прозрачен. Я хочу его понять, потому что у нас есть то, что нас уже объединяет крепче слов наша любовь. Слова подстроятся под любовь, они помогут нам быть едиными. Там где появляется любовь, люди, говорящие на разных языках начинают говорить на одном. Там где есть эгоизм и злоба, противопоставление себя и мира, даже те, кто говорит на одном языке, перестают понимать друг друга. История Вавилонской башни говорит о истории утраченного единства языкового, человеческого, смыслового. О том, что с тех пор мир стал похож на разлетающуюся вселенную все более фрагментарным, автономным, конкретным и слабым. И все же единство не ушло из мира. И оно по-прежнему живет на небе.
Однажды я оказался у друзей в горах на Красной Поляне, модном сегодня курорте, где катаются на лыжах всякие знаменитые люди. Тогда там было малолюдно. Однажды вечером один мой новый знакомый предложил научить меня летать на параплане, и на следующий день мы отправились в горы. Там мой учитель объяснил мне все, что мне надо было знать про полеты. Потом он показал, как это делается. Я видел, как он легко оторвался от земли и повис в синем-синем небе. Его крошечная фигурка плавно парила над кафе, которое отсюда казалось не больше спичечного коробка, над горной речкой, над вершинами деревьев, поднималась и опускалась в синеве, а над ней светился лоскут парашютной ткани.
После этого я тоже попытался взлететь. Я делал все, как надо, но каждый раз в последний момент мои ноги словно цеплялись за землю и, путаясь в стропах, я катился по склону вниз. И вот на третьей попытке я спросил себя: в чем дело? Что со мной происходит? Почему я не могу взлететь. Я стоял на склоне и там, далеко внизу текла речка, виднелся маленький замок на склоне горы, бродили крошечные коровы. И вдруг я понял. Пока я смотрел туда, вниз, я был отдельным, я боялся. Я был один, такой маленький и такой уязвимый на этом склоне, и я еще никогда не летал на параплане, и я не хотел, чтобы из-под ног уходила эта надежная теплая земля с такой близкой зеленой травой. Я не хотел быть там, где невозможно ни на что опереться. Я не хотел терять свою отдельность и свою надежность. Я понял. И тогда я перестал смотреть вниз. Я посмотрел на небо. Оно было одно на всех. И я сказал себе: Пойми, твое место там. В этой синеве одной на всех, на всех птиц и всех людей, и все горы, и всех коров, и лошадей внизу. Иди туда. Туда - в одно на всех. И я побежал, глядя в эту синеву, где летали птицы, и земля ушла из-под ног, и я взлетел. Но прежде чем я взлетел на параплане, я уже взлетел внутри себя, в своей мысли, в своем воображении, взлетел над страхом и отдельностью, препоручив себя Единству мира, которое в тот день я видел как синий купол неба. Ощущение единства дало мне силы, и воздух поднял меня. Ни с чем не сравнится радость, которую я тогда испытал. А после полета я говорил со своим учителем полетов наяву. Мы говорили по-русски, но словно на новом языке, потому что теперь я знал, что такое повернуть в восходящем потоке, двигаться, ни на что не опираясь, и пролететь над рекой
И теперь, когда мне предстоит совершить какое-то важное действие, сопряженное с риском, я говорю себе: не смотри вниз, где все отдельно, посмотри в небо, одно на всех, и взлетай. Такие слова я называю молитвой. И она способна поднять меня над землей и совершить невозможное.
Две горы. На одной, рукотворной, человек собирается продемонстрировать свою мощь, соперничая с Богом, и теряет единство с миром, общий язык с людьми, утрачивает любовь и терпит поражение. На другой, опираясь на Главное, на небо, на Бога, как он его понимает, преодолевает страх и взлетает выше горы. И, наверное, это не только две горы, но и два способа жизни: один - тупиковый, ограниченный, замкнутый на себе и другой наполненный полетом и опорой на невидимое единство мира, возносящий человека в небо, которому нет конца.