Андрей Тавров
поэт, писатель, редактор книжной серии "Русский Гулливер"
статьи о духовных принципах жизни с точки зрения христианина
ЕЩЕ РАЗ ПРО ЛЮБОВЬ
Венецианские маски печальны. Мой итальянский знакомый объяснил мне, что их печаль это память о том времени, когда Венеция стала постепенно утрачивать свою свободу. Что грусть о потере этой свободы проникла в карнавальные обличия и поселилась там навсегда. И вот они смотрят на меня с витрин сувенирных киосков бледные, прекрасные, трагические. Их загадочность завораживает. Их темные прорези притягивают и очаровывают. Они выражают разные чувства. Но ни одна из них не может выразить любовь. Маске это не под силу. Но то, что не смогли сделать маски, удалось людям.
На все лады они выражают это таинственное чувство шепчут слова любви на ухо подруге, начиняют ими же попсовые песенки, говорят о любви на лекциях или обсуждая Евангелие. Но постепенно начинаешь чувствовать, что произошла какая-то подмена, , что слов о любви много, а самой ее что-то не видно, что, как маска не может заменить лица, точно так же и многочисленные слова не могут заменить любви. Что все мы надеваем маски, которые должны обозначать любовь как мы ее сами понимаем, только в нашем случае роль масок выполняют - цитаты.
Что я подразумеваю под цитатой? Не только к месту или не к месту приведенное высказывание какого-то человека начиная от Пушкина и кончая соседа по лестничной площадке. Прежде всего, я имею в виду заимствованные формы, модели поведения, которые мы начинаем примерять на себя и наследовать с детства, в зависимости от той семьи и той страны, в которой мы родились. И хорошо, если семья это абсолютно здоровая, а страна идеальная (а где вы такие видели?), но если это не так, то
То нами овладевают стойкие больные законы поведения, фиксированные программы, подмены, которые определяют всю нашу жизнь, потому что переменить их крайне сложно. И вот этими-то цитатами человек может пользоваться, даже не подозревая, что у него есть собственное, ни на что другое не похожее, данное ему от Бога лицо. Но лицо открыть страшно с маской как-то надежней, привычней.
Одна из масок любви говорит: я нуждаюсь в тебе, ты моя жизнь, в твоих руках ключи от моего счастья. На первый взгляд эта фраза звучит возвышенно и романтично. Но давайте посмотрим, к чему это приводит на практике. Слово нуждаться уже прозвучало. Там где есть сильная нужда, возникает сильный страх это потерять или недополучить. Страх начинает двигать отношениями. Влюбленный превращается в преследователя, когда пытается добрать то внимание и ту любовь, на которые претендует и которые находятся во владении другого. А другой, почувствовав, что требования со стороны мужа (жены) становятся непомерными и делают его несчастным, постепенно старается их избежать, и когда это не получается, начинает чувствовать себя жертвой. Стойкая пара жертва-преследователь как раз и характеризует те дисфункциональные отношения, которые в психологии называются созависимыми. Но сами участники таких отношений, конечно же считают себя любящими и страдающими от неспособности партнера по достоинству оценить их чувство. Такие отношения вряд ли можно назвать свободными. Скорее, они напоминают отношения двух заложников. А когда уходит свобода, даже самые прекрасные маски становятся печальными.
Когда отношения не ладятся, многие верующие пытаются прибегнуть к помощи Бога и просят Его вернуть утраченное понимание. И вот тут-то происходит самое интересное. Давно замечено, что люди переносят на отношения с Богом свои отношения с отцом или с матерью. Это естественно. Потому что именно семья первая школа доверия, любви, просьб и ответа на них. Если семья не научила ребенка любить, потому что не умела сама, то и на Бога он перенесет все те же человеческие отношения нужды и жертвы. Если у него нет опыта (не цитаты) бескорыстной, отдающей и получающей, счастливой любви, то его отношения с Богом также выстроятся корыстно. Если Бог это тот, который может дать мне счастье или не дать мне счастья как я его понимаю, то, выпрашивая Его пойти мне навстречу, я буду молиться корыстно. Если Он может удовлетворить мою нужду, но не делает этого, то я буду чувствовать себя жертвой. Причем, сколько бы я себя не обманывал и не утешал цитатами из Библии, в конце концов, я признаюсь себе, что я жертва не чья-либо, а именно Бога, который не дает мне то, что мог бы дать, того, что могло бы сделать меня счастливым. И сколько бы я не уговаривал себя смириться, мне все равно будет недоставать счастья, которое Бог мне недодал.
В чем же тут дело? Что мешает мне быть счастливым в отношениях с Богом и человеком? Что мешает мне любить их и перестать боятся? Нужда. Чаще всего, корыстная.
Есть фантастическая по глубине и радости фраза из псалма: Господь Пастырь мой, я ни в чем не буду нуждаться. О чем она? Она о том, что любящий не нуждается. Ни в чем. Даже в Боге.
И вот здесь я прошу понять меня правильно. Это не значит, что я не выбираю Бога как высшую ценность своей жизни. Это значит, что я перестаю чувствовать иссушающую, неплодотворную, обессиливающую нужду в Нем, просто потому что я понял и увидел, что Он рядом со мной раз и навсегда, что мне просто не дано Его потерять, что даже если я и потеряюсь сам, то Он отыщет меня в пустыне, как об этом говорится в другой евангельской притче, возьмет на руки и прижмет к сердцу. И как только у меня возникает доверие к такому Богу, а не к Богу-цитате, взятой напрокат у семьи, где я вырос, или у других цитирующих верующих, как только я почувствовал, что мой Пастырь и я едино, потому что Он Сам так сказал, обращаясь к Отцу: да будут все едино, как Ты, Отче во Мне и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, - как только я переживу это вечное и блаженное Присутствие именно переживу сам, а не процитирую чей-то чужой опыт, - я неизбежно выхожу в свободу и любовь. Поразительно то, что я всегда в ней был, потому что я всегда стоял на берегу океана любви, предложенного мне Господом, Который и есть этот Океан, но при этом разглядывал ссадину у себя на локте и ничего кроме нее не видел никакого океана.
И вот, испытав отсутствие нужды в Боге, я обретаю возможность любить его бескорыстно, а только такая любовь и есть любовь настоящая, свободная, выводящая за край чужих цитат о любви. Конечно, до нее надо дорасти. Конечно, тут нужно пройти долгий путь и переменить многие установки, но важно видеть, что любящий не нуждается. Потому что ни кто-нибудь, а сам Господь Пастырь Его. Потому что Он сказал, что даже если мать может оставить своего ребенка, то Я не оставлю. Не потому, что Он в нас нуждается, или мы нуждаемся в Нем, а потому что Он любит. У нас просто нет причин нуждаться в нем, как не нуждается в матери младенец, который с ней одно. И вот тогда-то исчезают и все остальные нужды в деньгах, власти, в желании, чтобы тобой восхищались, чтобы тебе повиновались и т.д. Потому что мир становится не областью нужды, а краем любви, которую никто не в силах у тебя отнять, ибо она живет в твоем собственном сердце. (Конечно, существуют и минуты богоставленности и было моление Христово на Кресте Боже, для чего Ты меня оставил - но это особые, исключительные минуты, и разговор о них тоже особый).
Этот божественный образец подходит для всех человеческих отношений. Если они (романтические, скажем, отношения) основаны на том, чтобы получить от другого то, чего у меня нет, скажем, счастье, любовь, внимание, терпение, восхищение, то это отношения нужды, которые рано или поздно придут к краху, не говоря уж о том, что с самого начала их нельзя назвать любовью, потому что они корыстны. Настоящий союз между любящими возможен тогда, когда каждый из них - полон и готов поделиться с другим этой полнотой, этим избытком Жизни. Именно в этом случае любовь не будет корыстной. Именно в этом случае союзу, скорее всего, предстоит духовно развиваться и расти. Именно такой союз является никогда не стареющим, никогда не приедающимся, вечно юным и уходящим в вечность. И только это союз любви. Их не так много, но они есть. Я видел их сам, и каждый раз это была встреча с чудом. И надо ли говорить, что полнота человека обретается лишь в результате его единения с Творцом.
К такому союзу с Богом и человеком трудно придти. И все же он неизбежен, потому что единственно реален. Все остальное не подлинник цитаты. Удивительно, как многие не замечают, что Любовь обладает великолепным качеством раскавычивать заколдованный мир цитат. И это свойство таится в природе самой Благой Вести. Библейские писатели веками ждали Мессию, цитировали древних пророков, описывая , как это должно быть. Это были великие слова о Спасении. Но вот пришел Спаситель и слова во-плотились. Иисус не стал их цитировать он их осуществил, во-плотил. И это единственный способ снять кавычки осуществить. И если я люблю человека, он перестает быть понятием, образом, одним из многих, человеком вообще он становится тайной и сияющим сосудом любви. И если я люблю дерево, облако, озеро как живое явление Премудрости, я перестаю говорить о них слова я начинаю входить в их Реальность. Я начинаю разделять с ними их реальность, их жизнь, их тайну. Я начинаю понимать, почему Франциск Ассизский назвал Солнце братом, а воду сестрой. Любовь не рассуждает, любовь не цитирует, любовь не поучает она осуществляет на деле себя саму как высшую ценность, которая ни в чем не нуждается. И поэтому можно говорить о Боге и человеке на языке цитат, или говорить с Богом и человеком на языке любви и свободы. И если первое школа, подводящая к Реальности жизни и Бога, школа, которую, впрочем, можно так и не окончить или застрять в ней же в качестве учителя, обучающего все тем же цитатам , то второе сама Реальность и Любовь, которая вне свободы немыслима.