Уважаемый Юрий Григорьевич! Я послала письмо, но оно по каким - то причинам не передалось. Повторяю попытку ещё раз.
1
Символ, культура и искусство
С утратой прежде всего традиционных религий, отражённых в символах, как озарениях, через которые мгновенно постигалась духовная связь человека с Богом и космосом, привело если не к полной нивелировке значения символа в нашей жизни, то во всяком случае, к утрате осознания его первостепенного иерархического значения. При разбалансировке иерархического стержня его низшие уровни также утрачивают своё значение и не имеют действенной энергии. В сущности, в природе всё есть или может быть или символом или символизируемым. Единственный закон упорядочивающий это положение – символ, в каком бы качестве он ни был представлен, всегда меньше символизируемого. В традиционных религиях символ – реально действующий энергетический знак, по силе своей превосходящий очевидную реальность, сплачивал и объединял людей в единое духовное целое. Символика возникла сотни тысяч лет назад, задолго до появления письменности. Переоценить её роль в осознании человеком своего места в мире невозможно. Утрата его значения в современном мире может свидетельствовать лишь об утрате наших духовных корней, без которых мы обречены на вырождение. Духовные символы не создаются ни разумом, ни логикой, но совокупностью многих условий духовно выстраданного опыта. Традиционные символы, забытые нами, не ушли из нашего надсознании, а продолжают жить в нас как архетипы нашего прошлого. Пройдя через духовное падение, мы вновь и вновь обращаемся к ним. Может быть, формы их будут другими, но какими бы они не были, они невозможны без возврата к истокам.
В настоящее время всё больше и больше людей, независимо от рода собственной деятельности, ищут эти пути и в одиночку и в группах. Особая роль в этих духовных поисках должна принадлежать интеллигенции, людям искусства. Конечно, не той её основной и случайной массе, которая всегда на поверхности бытия, а лишь тем, для кого духовный рост, по крайней мере, важнее наличия горячей воды в домашнем кране.
Первостепенной проблемой поиска духовности должна стоять перед искусством, ибо искусство по своей природе символично и само может служить путём для художника. В этой связи теоретическая наука об искусстве в наши дни, после глобального застоя приобретает первостепенное значение. Надо помнить, что искусство в общем понимании культуры занимает первостепенное значение. Если и не следует сводить роль искусства к его духовному назначению, то можно сказать, что без него всё остальные, нижележащие его уровни, теряют смысл.
Дорога к духовным истокам завалена нашим социумом, искажениями высших, религиозных доктрин, выжигающей материалистической философией. Прямого пути к возврату нет. Тем более, нужно осознанно относится к поискам этого пути единичными художниками, даже превозмогая свою групповую причастность и социальные мотивы. Впрочем, это призыв лишь к тем, кто сам способен понять, что высшая духовная
2
реальность познаваема лишь интеллектуальной интуицией или надсознанием. Других это не касается, а первые, я думаю, в этом призыве не нуждаются.
Поиск новых путей в искусстве (которые надо искать в забытом прошлом), на мой взгляд, можно искать только через традиционную символику. Но символ символу рознь. Не претендуя на дифференцированный разбор, выделю два качественно несовместимых символических поисков – субъективный и объективный. Первый демонстрирует психоэмоциональное состояние художника со множеством градаций в этих рамках. Второй - озабочен тем, чтобы стереть до нуля своё «я» и приобщить потенциальных зрителей к явлениям того духовного уровня многих «я», на котором стёрты все социально – личностные противоречия, где зритель перестаёт быть зрителем и оценивает произведение как причастность к большему, где личные вкусы, эмоции, оценки обесцениваются по причине их преходящей сиюминутности и незначительности. Символ возникает из недр сознания, но утверждённый и овладевший сознанием группы людей, религией или государством, он оказывает своё глубинное и неотвратимое воздействие.
Для примера возьмём всем известный символ Советского Союза – пятиконечную звезду. В книге Рудольфа Коха «Книга символов» этому символу – пентаграмме дано определение: «Пятиконечная звезда имеет различные толкования, в том числе радость и счастье». Названо ещё несколько значений, среди которых: «Кельтские жрецы считали этот знак – стопой ведьмы» или «Хорошо известный в Средние века крест домового». Последнее значение указывает на его геометрическую структуру. Центральная осевая не начертанная линия креста вверху заканчивается вершиной равнобедренного треугольника, внизу эта воображаемая линия креста неограничена. Треугольник, обращённый вершиной вверх, как бы стоящий своим широким основанием на земле, символизирует земное, в то время как треугольник, обращённый вершиной вниз и развёрнутый основанием вверх, символизирует духовное. Над горизонталью пентаграммы, символизируещей социум, возвышается небольшая часть земного треугольника, которая не имеет потенциального развития вверх и энергетически оттягивается вниз за горизонтальную линию, где происходят все коллизии, не выходящие на духовный уровень символа. Символ лишён духовной потенции.
Цивилизация, изначально лишённая или утратившая духовный стержень, обречена на упадок: «Социальный мир замыкается в скорлупе политико – экономической ограниченности, отражающей и не пропускающей в социум духовные и высшие интеллектуальные энергии… Однако, то обстоятельство, что политическая сфера не воспринимает влияний «свыше», вовсе не означает, что она закрыта от воздействия «снизу». Действительно, сам характер политического лицедейства, его меркантилизм и очевидна сегодня связь с криминальной областью, говорит о полной свободе действия
3
инфернальных сил, всегда сопряжённых с человеческим подпольем» (И.В.Нежинский) Это сказано о нашем сегодняшнем дне, когда «политика получает свой особый статус в тот исторический период, когда власть (как социальный институт) полностью отпадает от своего сакрального архетипа, и сам принцип власти деградирует до предела, оказываясь на уровне наиболее «низких» личных или групповых интересов властьимущих» (И.В.Нежинский). Художнику, чувствующему себя частью культуры, есть причина задуматься, на кого он работает.

Солянов В.А.
С уважением Бородина.

1
Символ, культура и искусство
С утратой прежде всего традиционных религий, отражённых в символах, как озарениях, через которые мгновенно постигалась духовная связь человека с Богом и космосом, привело если не к полной нивелировке значения символа в нашей жизни, то во всяком случае, к утрате осознания его первостепенного иерархического значения. При разбалансировке иерархического стержня его низшие уровни также утрачивают своё значение и не имеют действенной энергии. В сущности, в природе всё есть или может быть или символом или символизируемым. Единственный закон упорядочивающий это положение – символ, в каком бы качестве он ни был представлен, всегда меньше символизируемого. В традиционных религиях символ – реально действующий энергетический знак, по силе своей превосходящий очевидную реальность, сплачивал и объединял людей в единое духовное целое. Символика возникла сотни тысяч лет назад, задолго до появления письменности. Переоценить её роль в осознании человеком своего места в мире невозможно. Утрата его значения в современном мире может свидетельствовать лишь об утрате наших духовных корней, без которых мы обречены на вырождение. Духовные символы не создаются ни разумом, ни логикой, но совокупностью многих условий духовно выстраданного опыта. Традиционные символы, забытые нами, не ушли из нашего надсознании, а продолжают жить в нас как архетипы нашего прошлого. Пройдя через духовное падение, мы вновь и вновь обращаемся к ним. Может быть, формы их будут другими, но какими бы они не были, они невозможны без возврата к истокам.
В настоящее время всё больше и больше людей, независимо от рода собственной деятельности, ищут эти пути и в одиночку и в группах. Особая роль в этих духовных поисках должна принадлежать интеллигенции, людям искусства. Конечно, не той её основной и случайной массе, которая всегда на поверхности бытия, а лишь тем, для кого духовный рост, по крайней мере, важнее наличия горячей воды в домашнем кране.
Первостепенной проблемой поиска духовности должна стоять перед искусством, ибо искусство по своей природе символично и само может служить путём для художника. В этой связи теоретическая наука об искусстве в наши дни, после глобального застоя приобретает первостепенное значение. Надо помнить, что искусство в общем понимании культуры занимает первостепенное значение. Если и не следует сводить роль искусства к его духовному назначению, то можно сказать, что без него всё остальные, нижележащие его уровни, теряют смысл.
Дорога к духовным истокам завалена нашим социумом, искажениями высших, религиозных доктрин, выжигающей материалистической философией. Прямого пути к возврату нет. Тем более, нужно осознанно относится к поискам этого пути единичными художниками, даже превозмогая свою групповую причастность и социальные мотивы. Впрочем, это призыв лишь к тем, кто сам способен понять, что высшая духовная
2
реальность познаваема лишь интеллектуальной интуицией или надсознанием. Других это не касается, а первые, я думаю, в этом призыве не нуждаются.
Поиск новых путей в искусстве (которые надо искать в забытом прошлом), на мой взгляд, можно искать только через традиционную символику. Но символ символу рознь. Не претендуя на дифференцированный разбор, выделю два качественно несовместимых символических поисков – субъективный и объективный. Первый демонстрирует психоэмоциональное состояние художника со множеством градаций в этих рамках. Второй - озабочен тем, чтобы стереть до нуля своё «я» и приобщить потенциальных зрителей к явлениям того духовного уровня многих «я», на котором стёрты все социально – личностные противоречия, где зритель перестаёт быть зрителем и оценивает произведение как причастность к большему, где личные вкусы, эмоции, оценки обесцениваются по причине их преходящей сиюминутности и незначительности. Символ возникает из недр сознания, но утверждённый и овладевший сознанием группы людей, религией или государством, он оказывает своё глубинное и неотвратимое воздействие.
Для примера возьмём всем известный символ Советского Союза – пятиконечную звезду. В книге Рудольфа Коха «Книга символов» этому символу – пентаграмме дано определение: «Пятиконечная звезда имеет различные толкования, в том числе радость и счастье». Названо ещё несколько значений, среди которых: «Кельтские жрецы считали этот знак – стопой ведьмы» или «Хорошо известный в Средние века крест домового». Последнее значение указывает на его геометрическую структуру. Центральная осевая не начертанная линия креста вверху заканчивается вершиной равнобедренного треугольника, внизу эта воображаемая линия креста неограничена. Треугольник, обращённый вершиной вверх, как бы стоящий своим широким основанием на земле, символизирует земное, в то время как треугольник, обращённый вершиной вниз и развёрнутый основанием вверх, символизирует духовное. Над горизонталью пентаграммы, символизируещей социум, возвышается небольшая часть земного треугольника, которая не имеет потенциального развития вверх и энергетически оттягивается вниз за горизонтальную линию, где происходят все коллизии, не выходящие на духовный уровень символа. Символ лишён духовной потенции.
Цивилизация, изначально лишённая или утратившая духовный стержень, обречена на упадок: «Социальный мир замыкается в скорлупе политико – экономической ограниченности, отражающей и не пропускающей в социум духовные и высшие интеллектуальные энергии… Однако, то обстоятельство, что политическая сфера не воспринимает влияний «свыше», вовсе не означает, что она закрыта от воздействия «снизу». Действительно, сам характер политического лицедейства, его меркантилизм и очевидна сегодня связь с криминальной областью, говорит о полной свободе действия
3
инфернальных сил, всегда сопряжённых с человеческим подпольем» (И.В.Нежинский) Это сказано о нашем сегодняшнем дне, когда «политика получает свой особый статус в тот исторический период, когда власть (как социальный институт) полностью отпадает от своего сакрального архетипа, и сам принцип власти деградирует до предела, оказываясь на уровне наиболее «низких» личных или групповых интересов властьимущих» (И.В.Нежинский). Художнику, чувствующему себя частью культуры, есть причина задуматься, на кого он работает.

Солянов В.А.

Уважаемый Юрий Григорьевич! спасибо за публикацию моего материала. Всё, что вы просили передать В.А.Солянову, передала. Вчера он прислал мне письмо со своим текстом и я решила отправить его вам. Он не знает об этом. Может быть это вам покажется интересным. Книгу он пока сам не видел, её ещё не привезли из издательства, но в музее есть её электронный вариант, есть он, наверное, у художника книги - Гаврюшова. Солянову я сказала о вашем желании иметь её. Всего доброго! С уважением В. Бородина.
P.S. С Краснопёровой я не общаюсь.

Ты переделал его? Я помню несколько иначе!

Уважаемый Юрий Григорьевич! Получила Ваше письмо, спасибо за поддержку. Жду результата о трансперсональном музее. Солянову я сообщила о Вашем письме, он благодарит Вас за участие в его судьбе. В книге "Один вкус" Кен Уилбер призывает сам заинтересованных лиц связаться с Филом Якобсоном через издательство "Шамбала публикейшн".
Посылаю Вам свою статью о Магесте, которую я написала к выставке Солянова в музее Радищева в прошлом году. Её "зарезали" на учёном совете в музее.
У Солянова в конце мая в Москве вышла книга "Магеста". Её ещё не привезли в Саратов, я видела её только в рукописи, он её тоже ещё не видел.
Всего доброго! С уважением и благодарностью за заботу В.И.Бородина.04.06.04.
1

Магеста как проект Универсального Мифа.

В 1992 году в Саратовском музее им. А.Н.Радищева на выставке «Формула цвета» В.А. Солянов впервые показал абстрактно-геометрические работы. Спустя 10 лет он показывает проект храма «Магеста», где знаковая живопись совместно с архитектурой создают особую теоморфную среду.
На выставке и тогда и сейчас можно было услышать упрёки в использовании в качестве «строительного материала» Соляновым произведений К.Малевича, подтрунивание над эстетикой прямого угла. «Хулители», видимо, забыли, что крест, круг, квадрат, четырёхугольник «изобретены» задолго до Малевича, и, если уж упрекать Солянова, то не в комментировании Малевича, а в «прикреплённости» к архаике. Хотя можно ли в этом упрекать художника? Почему обязательно надо сводить счеты с прошлым? Да и современная эпоха постмодернизма уже не предполагает того эдипова механизма, когда от сына требовалось убивать отца и при этом порождать детей, которые затем непременно покончат с тобой же. Теперь сын порождает детей внешне, может быть, напоминающих дедушку, но своеобразных по характеру. Ведь устойчивость формы не может гарантировать устойчивости содержания.
Столетняя история авангарда - это прежде всего история концепций (иногда можно было бы говорить об истории интуиций), зачастую воплощаемых в формах, имеющих предшествующую эволюцию. Неслучайно художники авангарда оставили потомкам манифесты, статьи, лекции об искусстве. Интерес к форме, привычно проявляемый искусствоведами, необходимо сопрягать с выявлением концепций, представляемых этой формой. При этом анализ способен показать различие в содержательных концепциях и выявить парадоксальность формального сходства. Вне такого анализа нельзя понять, почему идея «ничего не изображать реального» однажды реализованная, может вновь и вновь привлекать внимание и почему чёрный квадрат на белом фоне в картине Малевича всё же не стал пределом «абсолютной живописи» в историческом бытии авангарда, хотя, казалось мог бы им являться.
1915 год явился судьбоносным не только для русской культуры, но стал переломным и для мировой культуры в целом. Великая революция в искусстве радикально изменила ценностные установки искусства и траекторию его тысячелетнего развития. С этого времени искусство становится знаковым. Что значит знаковым? Это значит, что искусство отказывается творить только в художественных образах, а начинает осмысленно работать в знаковых системах. Знак «Чёрного квадрата» Малевича среди многочисленных и великих истолкований имеет и такое
2

значение: это знак конца живописи в художественных образах и одновременно знак начала семиотической, то есть знаковой, живописи. К 1915 году появляется семиотика - наука о знаках, созданная
Фердинандом де Соссюром. Это привело к отказу от древнегреческого принципа мимесиса (подражания природе) к амиметичности нового искусства, к признанию в нём трансцендентного, иррационального, интуитивного начала.
Сегодня можно утверждать, что 1915 год не только год «великого перелома» в мировой культуре, но и начало Третьего (после Р.Х.) тысячелетия культуры. Если первое тысячелетие с каждым веком наращивало сакральность культуры и в духовной сфере, помимо культового искусства, никакого другого не было и быть не могло, то второе тысячелетие характеризуется постепенным «обмирщением» искусства, выделением в самостоятельную ветвь развития светского искусства и появлением концепции большого стиля: от первого, романского (8 - 10 вв.)- до последнего, стиля «русский модерн» начала 20 века. Третье тысячелетие ориентируется на новую сакрализацию искусства. Принципы духовности, амиметичности, знаковости искусства вводятся как фундаментальные. Может быть об этом писал Н.Бердяев в книге «Смысл творчества», говоря о грядущей «религиозной эпохе творчества» и об идее «нового средневековья» в одноимённой работе 1924 года? Не пришёл ли конец Новому времени вместе с умиранием ценностей эпохи Просвещения? Выход Бердяев видел в реставрации религиозного мировоззрения. Это и есть новое средневековье, как понимал его Бердяев: он призывал к созданию Универсального Мифа. Основная черта средневековья - наличие универсального мифа. Мир, истолкованный мифом, можно осмыслить, понять, в нём можно жить. Заменившая этот миф наука Нового времени лишила Вселенную общего знаменателя, дала нам фрагмент вместо целого, не представила ничего безотносительного, кроме самой относительности. Лишить культуру мифа – значит, оставить людей без общего языка и обречь их на рознь. Найти равнозначный и равносильный христианству миф, способный срастить распавшийся мир в новое культурное единство, одухотворить процесс – центральный проект ХХ1 века.
Солянов, сам того не ведая, является одной из «рабочих лошадок» этого проекта, одним из создателей такого универсального языка. Магеста В.А.Солянова – это сакральная живопись. Художник неслучайно обратился к символам, потому что символика есть наилучший способ научения истинам высшего порядка, религиозным и метафизическим, то есть всему тому, что отталкивает и чем пренебрегает современное сознание. Символы создаются той интеллектуальной интуицией, которая выше разума, и которая имеет связь с тем, что выше и дальше человеческого. Простота символов
3

Магесты очень далека от логического упрощения. Это нечто совсем иное: перевод восприятия на другой уровень Бытия – уровень Целостности. И это главная духовная задача Магесты: восстановление Целостности человека, то есть единства человека с самим собой, с
людьми, с миром. В каждом знаке Магесты человек видит прежде всего самого себя, потому что знаки построены по антропоморфному принципу. В знаках явственно выражена иерархия верха над низом: мы непосредственно живём в нижнем слое (антропоморфном), но антропоморфный масштаб подкрепляется в знаках Теоморфным, который придаёт Магесте духовный смысл. Вследствии того, что человек создан « по образу и подобию Божию», верхние слои влияют на нашу жизнь, и эти слои разделены только в нашем уме. Магеста – это символическое изображение внутреннего мира, «Царства Божия», которое внутри нас. Магеста есть зримый образ сверх мысленной иерархии, Лестница Иакова, спущенная с небес для каждого. Дух – это дерево, из которого сделана лестница и все ступени этой лестницы. Во всех знаках Магесты доминирующей является вертикаль как символ трансформации сознания. Вертикаль символизирует в данном случае Сущность человека, горизонталь – трансляционное развитие или эго человека. Таким образом, крест, так часто повторяющийся в знаках Магесты, являет собой форму трансформации сознания от простых уровней: материя (измерение с наименьшей степенью сознания), тело ( эмоциональный ум), - нижняя часть вертикали, разум (рациональный ум, рассуждающий ум, лингвистический ум, образный ум) – горизонтальная трансляция, до высших форм – душа (тонкий ум, архитепический ум, интуитивный ум) и дух – это трансцендентная вершина нашего бытия – верхняя часть вертикали. Одна из трудностей более высокой вертикальной трансформации состоит в том, что сила общества в качестве фактора,задающего темп трансформации (на этой стадии эволюции), заканчивается к периоду поздней юности/ранней зрелости, и всё что остаётся с этого момента – это вариации горизонтального или трансляционного развития. Таким образом, точка пересечения горизонтальной и вертикальной линии – это центр тяжести данной культуры, который действует в качестве
«магнита развития»: если человек находится ниже этого среднего уровня, магнит подталкивает его вверх; если человек пытается продвинуться выше него, он тянет вниз. Храм Магесты, проект которого представлен на выставке, может задавать темп более высокого трансформационного развития. Это медитативное пространство, «заряженное» «сводообразующими» формами – архетипами – это высочайшие формы наших возможностей, глубочайшие формы наших потенциалов. Они, эти формы (круг, четырёхугольник, треугольник, крест) – первые формы в ранней нашей инволюции и они же являются
4

последними (и высшими) формами в эволюции. «Как формы на самом краю Бесформенного, они представляют собой первые формы, которые принимает душа, отступая перед лицом бесконечности и скрывая свою истинную природу; но по той же причине, они также служат
высочайшими маяками на пути возвращения к Бесформенному». (Кен Уилбер «Око Духа»)
Идея эволюции как возвращение к Духу – это часть вечной философии, но самой этой идее не более нескольких столетий. Долгое время господствовала одна из доктрин вечной философии, заключающаяся в том, что явленный мир создан как «падение» или «отпадение» от Абсолюта (инволюция). Но в какой-то момент современной эры - его почти невозможно точно определить – идее регресса (или отпадения от Бога) медленно пришла на смену идея истории как эволюции ( или роста в направлении Бога). И
единственная причина, по которой ещё не все это осознают, состоит в том, что она скрывается под множеством разнообразных имён. Однако не важно, осознают ли это возвращение – оно вовсю происходит. «И поистине замечательно в этом возвращении то, что современная теория теперь может воссоединиться со своими богатыми корнями, уходящими в вечную философию – воссоединиться не только с Платоном и Аристотелем, с Плотином и Спинозой, с Гегелем и Св. Терезой на Западе, но также с Шанкарой и Цзи-И, Фа - Цзаном и Ауробиндой на Востоке. Всё это становится возможным в силу того факта, что многие аспекты вечной философии действительно оказываются вечными – или в значительной мере универсальными, где бы они ни появились – они пробивают себе дорогу сквозь времена и культуры к сердцу, душе и духу человечества»(Кен Уилбер «Око Духа»). Обьединение древней мудрости с современным знанием – лозунг нового интегрального видения, пример которого явлен в Магесте Солянова. Бог не в нашем коллективном прошлом, а в нашем коллективном будущем, Эдем это завтра, а не вчера, Золотой Век лежит впереди, а не позади на нашем пути. Но существует важное различие между Истиной и формами Истины. Сама предельная Истина неизменна, бесформенна и пребывает вне времени и пространства; однако её разнообразные формы – различные идеи, символы, образы и мысли, которые используются для её представления – непрерывно меняются и эволюционируют. И хотя мы никогда не сможем познать все формы Истины, мы можем познать саму Истину, частичными или приблизительными отражениями которой служат эти формы, в частности и формы знаков Магесты. В какой-то миг они раскрываются зрителю, и тогда он их переживёт. Их надо пережить, а не понять, потому что в них есть непостижимость Целостности, но сердцем она переживается. Именно о таком постижении стихи Зинаиды Миркиной:
5

«И предстаёт моим глазам
Великий мир - всецелый храм.
Открытый всем, вселенский дом,
И я – одна песчинка в нём.
Ничто. Ничтожнее всего,

Но я могу вместить его.
И глаз закатного огня
Как зеркало глядит в меня
И ждёт, как жаждут влаги в зной,
Соединения со мной».


В.И.Бородина
Директор художественно - мемориального
музея К.С.Петрова-Водкина.
г Хвалынск. Сентябрь 2003 года.

Уважаемый Юрий Григорьевич! Пишу по просьбе В.А.Солянова. В Вене есть музей трансперсонального искусства. Руководит им Фил Якобсон. С ним можно связаться через издательство "Шамбала публикейшн". Есть отделения этого музея в Америке. Я прочла о нём в книге Кена Уилбера "Один вкус". Кен Уилбер - один из ведущих траспсихологов, вдохновитель Фила Якобсона на организацию этого музея. Он организован в 1997 году. Может быть Вас заинтересует эта информация в связи с Магестой В.А.Солянова. Я не знаю как связаться с этим издательством. У вас больше возможностей, чем у меня в Хвалынске. Я рассказала Солянову об этом музее и он "загорелся". Всего доброго! Будьте здоровы!

Юрий, посетила ваш сайт.Обещает быть интересным.Одно пожелание:ваша биография белыми буквами на черном фоне воспринимается архисложно,буквы перстрят и ребят даже при отличном зрении,а если очкарит придет... Желаю вдохновения!

привет,Юра. Сразу понравилось стихотворение заглавное. Мощное и свободное.Игорь