СТИХИ

Перевод Александра Давыдова

Шапка

                         Полет на яблоню красивых голубей.
                         Влет их охотник бьет - и нету голубей.
                         Налет воришек - яблок тоже нет.
                         Осталась, разве, шапочка пьянчуги,
                         висит, болтаясь на суку.
                         Занятья лучше нет, чем ими торговать
                         (я говорю о шапках для пьянчужек).
                         Они и тут, и там, везде: во рвах,
                         в лугах и на деревьях.
                         А новую всегда найдешь у Керморека,
                         торговца из Ланьона.
                         Его помощник лучший - ветерок.
                         Я - маленький закройщик, я бы смог
                         заняться, как и он, продажей шапок,
                         а помогать мне будет сидр.
                         Когда я сделаюсь богат, как Керморек,
                         куплю я целый яблоневый сад,
                         а с ним и голубятню;
                         когда же попаду в Бордо, напьюсь вина
                         и выйду с головой, открытой солнцу.

Дождь

                         Месье Юзуф забыл свой зонт
                         Месье Юзуф посеял зонт
                         А у мадам Юзуф стянули зонт
                         Мне в глаза попало острие венчающее зонт
                         Я кажется вчера забыл свой зонт
                         А не у вас ли я забыл свой зонт?
                         Купить мне надо б зонт
                         Мне собственно совсем не нужен зонт
                         Я вскину капюшон лишь потемнеет горизонт
                         Месье Юзуф удачи большей нет чем потерять свой зонт

Слепая дама

                         Глаза кровавые и сдержанная речь
                         От бед своих она стремится уберечь

                         Прическа у слепой бурлит подобно пене
                         И в брошах и серьгах лишь рыжие каменья

                         У дамы вместо глаз кровавые провалы
                         А в письмах и поля и между строк пробелы

                         Заботится она о каждой складке платья
                         Какое ей еще себе найти занятье

                         Не стоит говорить о подлом ее зяте
                         И пара слов о нем здесь прозвучит некстати

                         Подонок часто пьет с ослепшей дамой вместе
                         Она хихикает потом горланит песни

Быть может...

                                                                     Жоржу Орику

                         Быть может, странное виденье
                         Узрели вы в вечерней мгле,
                         Приняв за ангела явленье
                         Свой светлый образ на стекле.

                         Она уходит, Леонора,
                         И, распустив кудель волос,
                         Скрывает ими у Авроры
                         Предмет моих сладчайших грез.

                         Проститесь с мужем и делами,
                         Всем мороком дневных забот.
                         Плещу я робкими крылами
                         И призываю вас в полет.

                         Богиня лжи, задев перстами,
                         Презреньем наградила вас,
                         Но сходным с дерзкими мечтами,
                         Чем бредит юный свинопас.

Любовь ближнего

Вам никогда не случалось наблюдать, как жаба переходит дорогу? Кажется, словно малюсенький человечек, с детскую куклу, не больше, ползет на коленях. Вроде бы, эта коленопреклоненность должна его смущать. Но с какой стати? Он попросту - ревматик, ноги отстают, вот и приходится постоянно их подтягивать. И куда он путь держит? Куда - неведомо, известно откуда: конечно же, из клоаки. Вот бедняжка, шут гороховый. Прохожие - ноль внимания на жабу, как прежде и на меня. А теперь ребятишки глумятся над моей желтой звездой. Счастливица ты, жаба. Тебе не надо носить желтую звезду.

Библиофил

Книжные переплеты это - позолоченные клетки, где томятся и тысячецветные какаду, и корабли с парусами из почтовых марок, и султаны, украсившие тюрбаны перьями райских птиц, дабы щегольнуть богатством. Книга держит в заточении и обнищавших героинь, и насквозь прокопченные пароходы, и несчастных серых воробьишек. Автор выглядывает, словно узник, из-за высоченной белой тюремной стены (намекаю на крахмальную грудь его сорочки).

Маленькая поэма

Вспоминаю свою детскую. На муслиновых оконных гардинах, испещренных белым басоном, я силился высмотреть весь алфавит. Стоило углядеть букву, как она тут же представлялась мне картинкой. Н - сидящий человечек, В - арочный мост. Еще, помню, там стояли сундуки. Вспоминаю и цветы, чуть намеченные на древесине. Но больше всего меня влекла пара спрятавшихся за гардиной пилястров, увенчанных закруглением. Эти шары представлялись мне головками марионеток, в которые, правда, не поиграешь.

В гомоне толпы

Из-под аркад появились два незнакомца, сразу видно, что нездешние. Кругом шепоток: "Парижская полиция". Но для парижан они простовато одеты, а для полицейских все же чуть менее злобные. Но взгляд их будто бросал вызов любой радости. На утро после венчания мы с Жаком гуляли рука об руку. Воскресенье, толпы прогуливающихся, среди которых наверняка и ученые. И все же, стоило брызнуть на незнакомцев святой водой, как те тут же пропали. Только пламя вырвалось из брусчатки на том месте, где они только что стояли.

перейти в оглавление номера