Елена Рабинович-Визель
рассказы:
Вариации на тему «Флора»
Вариация № 5. Флора и подарки
Вариации на тему «Флора»:
Вариация № 2. Флора в троллейбусе
Вариация № 3. Флора и кавалеры
Вариация № 4. Флора и заграница
Вариация № 9. Сначала юная, потом молодая Флора и знаменитости
Флора очень любит принимать подарки, дарить тоже, но принимать − больше. Она нежно прижимает подарок к груди двумя руками и воркующим голосом спрашивает: «Это мне?», после чего скорей уносит прятать. «Этим» может быть коробка вермишели, кусочек туалетного мыла, кофточка − реакция одинаковая.
Ко дню рождения я связала Флоре шерстяную шапочку. Флора долго меряет шапочку так и эдак, вертится, кокетничает перед зеркалом и заводит свой монолог:
− Боже ты мой, какая я стала о-бе-зя-на (именно так, о-бе-зя-на), маймун настоящий, да и только. Внучка, посмотри на бабушку. Ну что? Идет?! А?! Что мне теперь идет?!
Вот, когда я в Доме пионеров в кружке занималась в седьмом классе, была хорошенькая. Не так хорошенькая, как румяная, здоровая. Откуда что бралось? Ведь нас у бабушки было пятеро дочерей. Дедушка Шурикин, сыночка дорогого, папа мой, работал адвокатом, а бабушка в опере артисткам платья шила. Эх, не дожила, чтобы моей внучке платье сшить. Какие платья были! Креп-еатэн, бархат, не то что теперь, «жинсы», как твой папа скажет, невестушка моя. Да, так вот, когда я в Доме пионеров гимнастикой занималась, ухаживал за мной один мальчик. Сейчас он известный стал, не подойдешь − не скажу его фамилию − а я тогда и глядеть на него не хотела. Лучше моего Арика там никого не было, несмотря, что босой по Руставели ходил. Вай! А как Оник, брат Арикин, пирамиду держал! А Арик мой красиво наверху пирамиды ласточку делал, засмотришься! Теперь редко увидишь эти фигуры, хлипкие видно стали мужчины. Очки наденут, носы в газеты сунут и ничего не видят. Вот вчера, мы с тобой в метро ехали. Сидят и не видят, что женщины перед ними, одна старая, уважение надо оказать, другая моложе, собой ничего, внимание обрати. Ты, ты симпатичная вчера была, нарядилась в гости, даже мне понравилась, а эти мужчины даже не посмотрят. Стыд. Разве кто раньше позволил такое себе. Женщина перед ними висит на одной руке, как обезьяна, а ты газетой отгородился, митом не видишь.
− Ой! Ты мне еще подарки принесла! Какая прелесть! Что это?!
Ой, какая дорогая кофточка! (Сияя глазами, роняет, смущаясь) «Я померяю, ладно? Ах, как хорошо, красиво. Эх, твоя мама не дожила, чтобы хорошие подарки от тебя получать, а то тоже радовалась бы. Ты не смотри, что она всегда молчала или говорила о себе мало, радовалась бы очень, потому что матери важнее всего внимание.
Но ты, тоже ненормальная. Столько мучаешься, чтобы по¬дарком угодить. Другие не такие, как ты, а ты вся изведешься. Вот и Рита моя, дура такая же, прости господи, меня за грубость.
Подарили тебе конфеты, старые уже, седые, а ты... их сразу кому другому, так нет, даже на стол стесняешься положить. Надо положить, чтоб видели, что дарят и сами ели. Прячешь от меня, а потом выбрасываешь. Все бы тебе выбросить, отдать, подарить. Такие Шурикины рубашки хотела цыганке отдать! Она плачет перед тобой, ты уши развесила, а не видишь, что на руках ее кольца, видно забыла снять, лучше чем у тебя. Хорошо, что я не позволила отдать. Поеду в Тбилиси, понесу рубашки к Маруле, портнихе моей, она мне новые кофточки сделает. Приедешь, увидишь, какая будет красота. Конечно, никаких денег не хватит с такой «экономной» женой жить. Внучкины вещи уже все раздала, пока меня не было. Нет положить, подождать, у самой внуки будут.
Ничего, двадцать лет полежат, снова модно будет.
Да, ты права. Редко толковое скажешь, а сейчас права. Конечно, захочется новое пошить и купить. Все прятать на всякий случай-привычка у меня с войны осталась. Ведь Риточка без чулок ходила, не было чулок. Да и ты тоже. Твоя мама рассказывала, что у нее мулине было. Она старые чулочки столько штопала, да все разным цветом, что не видно стало, какие были настоящие. Вот мне все и жалко. Ты же меня знаешь.
− Внученька! Разве твоя бабушка жадная?! Радость моя, цавыт танем[1]!
И потом, мне всегда везет. Я моими сестрам говорила: − Обязательно выиграю в лотерею или на облигацию. Все смеялись и досмеялись. Оник подарил мне две облигации по двадцать рублей на пятидесятилетие. Как газета приходит, надеваю очки и проверяю. Никому не доверяю, вдруг пропустят. Как проверю сама, Риту прошу или Арика меня проверить − не заметила вдруг чего.
Сижу я так, проверяю свои облигации и вдруг вижу.... Выиграла серия. Ну, думаю, будет сюрприз, если номер сойдется. Смотрю, глазам не верю, номер тоже совпал, а, сколько выиграла, смотреть страшно. Думаю, вдруг пятьсот рублей. Считаю ноли: раз, два, три...
От волнения забыла, сколько это, когда после пяти три ноля, но чувствую что не пятьсот, а что пять тысяч понять так, сразу, не могу. Звоню Марусе.
− Маруся! Приезжай, дело очень важное. Маруся поворчала, поворчала, но приехала. Маруся проверила и говорит, что правда после пяти три ноля стоит. Вот так!!!
Я всем подарки сделала: сестрам моим, Арикиной сестре
Мане, детям. И тебе досталось, если не забыла, память у тебя короткая.
Соседям моим три торта спекла из шестнадцати яиц с заварным кремом. Вот
такая у тебя свекровь!!! Всегда выполняет, что обещает.
Елена Абрамовна Рабинович.
Родилась в 1938 году, 28 декабря. В 1958 году поступила в
Московский химико-технологический институт им.Д.И.Менделеева.
После окончания больше 30 лет работала в области полимерных строительных материалов.
Люблю читать, путешествия, театр, кино, живопись, классическую музыку и романсы.
Очень дорожу семьёй и друзьями