Поиск перевода

"...gthtdtcnb неизвестный язык..."

          Представьте, что в полусне вы слушаете радио. Диктор с голосом удава, напившегося сакэ, предупреждает слушателей, что предвидится солнечное затмение, но беспокоиться не стоит, так как оно возможно и не состoиться. Вспомнив, кстати, что "между затмением и отсутствием света лежит нюанс иллюзии", вы пытаетесь снова заснуть и вам кажется, что это удается. Во сне к вам приходит человек, которого вы не видите, но чувствуете, что он пришел. Кто вы?  ̶  спрашиваете вы этого человека, и он, как в известном анекдоте, лаконично вам отвечает — Я пришел!

          В бесполезном усилии ощутить реальность, вы пытаетесь хотя бы нащупать загадочного незнакомца и вам кажется что вот-вот рука соприкоснется с чем-то теплым и телесным, но, напрасно, в неподвижном воздухе не на что опереться и вы только судорожно сжимаете и разжимаете пальцы, но под ногтями у вас, при этом, остается кровь, кожа, остатки волос и теплое еще вещество мозга...

          Когда он с вами говорит, то кажется, что топором рубят капусту в корыте или в гробу тутахомона и, когда, желая спрятаться от ужасающих звуков вы пытаетесь подняться и отклониться от безжалостно летящей на вас стали, днище со скрипом отваливается и вы летите в бездну, наподобие разворачивающего списка Картера, состояшего из 254 рабочих страниц в пятидесяти томах, не считая утерянных при перевозке.

          Внизу под вами болтается, подобно яйцу верблюда на фоне барханов, замной шар — Ehfynbz, изливающий желток расколотых надежд. Это зрелище возвращает вам присутствие духа, растрачивая свой целебный бальзам на родственную душу.

          Из бесконечного множества предметов вы извлекаете реторту с запаяной трекольцевой спиралью, усеянную блеском золота и драгоценных бриллиантов, с плешющейся внутри сияющей жировой субстанцией ночной стрекозы.

          Как пражский алхимик Бареш, вы кутаетесь в римскую тогу, сбрасываете деревянные простые сандалии мыслей и погружаетесь в бесконечную игру лунных зайчиков на тонком прозрачном полотнище забвения.

          Я пришел! — говорите вы самому себе, пока Луиджи Серафини рисует бесцветной кистью ангелов, здания музеев, чертежи всех известных механизмов и замыслы живых существ, а также уже умерших видов и тех, что только собираются появиться на свет.

          Чтобы не обидеть святости и простить бога в себе, вы приколачиваете к стене мумию, высохшую в ходе столетий, но говорящую на тайном языке ,tkmz, который отваливается от вас пластами, сухим картоном вечности.

          Мучимый жаждой знания вы бросаетесь, или это вам кажется во сне, в океан оккультизма: соль, горькая соль сознания забивает мыслящие ноздри, пропитывает спресованные грузом грузди ушей, проливается черным марганцем по снегу кристаллического песчанника, бьет мощными прожекторами зрения во тьму, и тьма пружинит, возвращает вас самому себе, ведь вы пришли, не так ли? Кто вы Джон Ди, диджей оперирующий культурой или погремушка женшины, фасолинка крови, спрятавшаяся за стеной?

          Данной мне волей повелеваю вам начертать план, где спратано золото алхимиков: вправо от горы, вниз по ущелью, возле сухого дерева, вглубь до 14 локтей, в пустоте каверны, возле самого свода, поверни на запад и жди... жди указаний Бейла...
          На исходе 21 дня, когда луну уже нельзя будет различать, ты увидишь как Самуил Немеш поднимается в гору. Он будет двигаться на четвереньках, с головой повернутой против хода движенья. Следуй за ним. Умоляю тебя следуй за ним в той же позе пока не соприкоснешься.

          Впрочем, на ронго-ронго в следующий раз я постараюсь пояснить все это проще.