Поиск жертвы

памятник жертвам холокоста в берлине

Вы вероятно забыли, но кто-то, а это определенно был человек в ермолке, румянный, с жизнерадостным от нескончаемого горя лицом, рассказал вам о памятнике жертвам холокоста в Берлине.

Не помните, да? Жаль. Даже не представляете?..

Но может быть вы видели Пискаревское кладбише?

В Петербурге?

Нет, нет! В Ленинграде. В Петербурге не может быть Пискаревского кладбища. Откуда ему там взяться? В Ленинграде, только в Ленинграде.

Был, конечно. И что? Да, признаюсь, там тоже есть несколько евреев, жерв... Что? Да, я понимаю...

Ну, раз вы представляете Пискаревское, то мне будет гораздо легче объяснить вам, как выглядит мемориал в Берлине. Такие же надгробья, только каменные, выше человека. Чувствуешь себя там козявкой грандиозности...

А что, евреи его тоже посещают?

Одни только евреи и посещают...

Да ну вас совсем, что это вы говорите, я там вообще евреев не видел!

Ага, вспомнили, что и требовалось доказать! Чуть что, вы сразу забыл, не помню, не представляю... Представляете и помните, только в каком-то искаженном виде. Я бы даже сказал в извращенном...

Вы на что намекаете? Какое я имею к этому отношение? Всем известно, что нацисты преследовали гомосексуалистов, но я-то тут при чем?

Разумеется, вы  ̶  не причем. Но то, что любой нацист, я уже не говорю о гомосексуалисте может спрятаться между плитами грандиозности, вам это как?

Что как? Я что по-вашему должен следить за извращенцами, которые, возможно, время от времени забредают... Может вы мне предпишете и за наркоманами и алкашами там присматривать? Особенно учитывая, что я там никогда не был и совершенно не представляю себе...

Вот и попались! Не вы ли несколько минут назад утверждали, что евреев вы там не видели?

Вырвалось из чувства противоречия, а то вы так наседаете, просто спасу от вас нет...

Я наседаю, мил человек, о чем это вы? Да разве я могу наседать, да как я смею, вы такой приятный, милый... Можно я вас поглажу по руке? Или ущипну, ох как хочется...

Что вы себе позволяете, я вам не поэт серебряного века...

А кто, кто же вы мне? Я вас в бронзе готов изваять... Хотите я вас в пупочек поцелую? Не хотите, какая жалость, а я уже приготовился, на коленях стою... Женщины, проходите, проходите, тут вам не цирк! Ну что уставилась, кастрюлька лупоглазая, щас как...

(как раз в этом месте вовремя появляется полицейский)

Эй, ты в ермолке, что вы безобразничаете, граждан здесь, понимаете ли, коленопреклоняете... Затрудняете движение женщин-пешеходок... А вы? Что бы я больше не видел, как вы на проезжей части заколениваетесь... Тут вам не храм на Пасху! А то, сами знаете.. Закон и порядок должен быть — это несомненно... (задумывается). Может вам местами поменяться? Так-то вот лучше...

Перестаньте, что вы меня вдвоем к асфальту прижали! Мне же дышать нечем! Не видите, уже толпа собралась, они тоже против злоупотреблений людьми...

Это вы что ли люди!? Все, с ним надо кончать. В автозак его и в кутузку за сопротивление властям... (гражданина с плохой памятью увозят, толпа рассасывается).

Последний оставшийся, тот самый, любопытный:

̶  А такой был милый, мягкий на ощупь, и так нежно сопротивлялся...