Высказывания о России

в текстах русских писателей,

(в 3-м томе Электронной библиотеки

«Русская литература: от Нестора до Булгакова»)

...Ученик все стоял с рукой у шляпы. Николай остановился.

      - Хочешь в военную службу?

      - Никак нет, ваше императорское величество.

      - Болван! - и Николай, отвернувшись, пошел дальше и стал громко произносить первые попавшиеся ему слова. "Копервейн, Копервейн, - повторял он несколько раз имя вчерашней девицы. - Скверно, скверно". Он не думал о том, что говорил, но заглушал свое чувство вниманием к тому, что говорил. "Да, что бы была без меня Россия, - сказал он себе, почувствовав опять приближение недовольного чувства. - Да, что бы была без меня не Россия одна, а Европа". И он вспомнил про шурина, прусского короля, и его слабость и глупость и покачал головой...

[Толстой Л. Н.: Хаджи-Мурат, С. 127. Русская литература: от Нестора до Булгакова, С. 79897 (ср. Толстой: Собр. соч. т.12, С. 317-318)]

...Да и Неаполь, Сорренто хороши только на короткое время. И именно там особенно живо вспоминается Россия, и именно деревня. Они точно как...

[Толстой Л. Н.: Анна Каренина, С. 107. Русская литература: от Нестора до Булгакова, С. 80536 (ср. Толстой: Собр. соч. т.8, С. 60)]

...Многое же из того, что дальше говорил помещик, доказывая, почему Россия погублена эмансипацией, показалось ему даже очень верным, для него новым и неопровержимым. Помещик, очевидно, говорил свою собственную мысль, что так редко бывает, и мысль, к которой он приведен был не желанием занять чем-нибудь праздный ум, а мысль, которая выросла из условий его жизни, которую он высидел в своем деревенском уединении и со всех сторон обдумал.

      - Дело, изволите видеть, в том, что всякий прогресс совершается только властью, - говорил он, очевидно желая показать, что он не чужд образованию. - Возьмите реформы Петра, Екатерины, Александра. Возьмите европейскую историю...

[Толстой Л. Н.: Анна Каренина, С. 692. Русская литература: от Нестора до Булгакова, С. 81121 (ср. Толстой: Собр. соч. т.8, С. 355)]

      ...Он видел теперь ясно, что Кауфман и Мичели ничего не имеют сказать ему. Он знал, чего он хотел. Он видел, что Россия имеет прекрасные земли, прекрасных рабочих и что в некоторых случаях, как у мужика на половине дороги, рабочие и земля производят много, в большинстве же случаев, когда по-европейски прикладывается капитал, производят мало, и что происходит это только оттого, что рабочие хотят работать и работают хорошо одним им свойственным образом, и что это противодействие не случайное, а постоянное, имеющее основания в духе народа. Он думал, что русский народ, имеющий призвание заселять и обрабатывать огромные незанятые пространства сознательно, до тех пор, пока все земли не заняты, держался нужных для этого приемов и что эти приемы совсем не так дурны, как это обыкновенно думают. И он хотел доказать это теоретически в книге и на практике в своем хозяйстве...

 [Толстой Л. Н.: Анна Каренина, С. 715. Русская литература: от Нестора до Булгакова, С. 81144 (ср. Толстой: Собр. соч. т.8, С. 367)]

...Помещик тоже пригляделся к Левину, и они поздоровались.

      - Очень приятно. Как же! Очень хорошо помню. В прошлом году у Николая Ивановича, предводителя.

      - Ну, как идет ваше хозяйство? - спросил Левин.

      - Да все так же, в убыток, - с покорной улыбкой, но с выражением спокойствия и убеждения, что это так и надо, отвечал помещик, останавливаясь подле. - А вы как же в нашу губернию попали? - спросил он. - Приехали принять участие в нашем coup d'йtat?79 - сказал он, твердо, но дурно выговаривая французские слова. - Вся Россия съехалась: и камергеры и чуть не министры. - Он указал на представительную фигуру Степана Аркадьича в белых панталонах и камергерском мундире, ходившего с генералом.

      - Я должен вам признаться, что я очень плохо понимаю значение дворянских выборов, - сказал Левин.

      Помещик посмотрел на него.

      - Да что ж тут понимать? Значения нет никакого. Упавшее учреждение, продолжающее свое движение только по силе инерции. Посмотрите, мундиры - и эти говорят вам: это собрание мировых судей, непременных членов и так далее, а не дворян.

      - Так зачем вы ездите? - спросил Левин.

      - По привычке, одно. Потом связи нужно поддержать. Нравственная обязанность в некотором роде. А потом, если правду сказать, есть свой интерес. Зять желает баллотироваться в непременные члены. Они люди небогатые, и нужно провести его. Вот эти господа для чего ездят? - сказал он, указывая на того ядовитого господина, который говорил за губернским столом...

[Толстой Л. Н.: Анна Каренина, С. 1369. Русская литература: от Нестора до Булгакова, С. 81798 (ср. Толстой: Собр. соч. т.9, С. 236-237)]

      - Вот и я, - сказал князь. - Я жил за границей, читал газеты и, признаюсь, еще до болгарских ужасов никак не понимал, почему все русские так вдруг полюбили братьев славян, а я никакой к ним любви не чувствую? Я очень огорчался, думал, что я урод или что так Карлсбад на меня действует. Но, приехав сюда, я успокоился, вижу, что и кроме меня есть люди, интересующиеся только Россией, а не братьями славянами. Вот и Константин.

      - Личные мнения тут ничего не значат, - сказал Сергей Иваныч, - нет дела до личных мнений, когда вся Россия - народ выразил свою волю.

      - Да извините меня. Я этого не вижу. Народ и знать не знает, - сказал князь.

      - Нет, папа... как же нет? А в воскресенье в церкви? - сказала Долли, прислушившаяся к разговору. - Дай, пожалуйста, полотенце, - сказала она старику, с улыбкой смотревшему на детей. - Уж не может быть, чтобы все...

 [Толстой Л. Н.: Анна Каренина, С. 1678. Русская литература: от Нестора до Булгакова, С. 82107 (ср. Толстой: Собр. соч. т.9, С. 392-393)]

...В середине разговора про политические действия Анна Павловна разгорячилась.

      - Ах, не говорите мне про Австрию! Я ничего не понимаю, может быть, но Австрия никогда не хотела и не хочет войны. Она предает нас. Россия одна должна быть спасительницей Европы. Наш благодетель знает свое высокое призвание и будет верен ему. Вот одно, во что я верю. Нашему доброму и чудному государю предстоит величайшая роль в мире, и он так добродетелен и хорош, что бог не оставит его, и он исполнит свое призвание задавить гидру революции, которая теперь еще ужаснее в лице этого убийцы и злодея...

[Толстой Л. Н.: Война и мир, С. 4. Русская литература: от Нестора до Булгакова, С. 82146 (ср. Толстой: Собр. соч. т.4, С. 9)]

      - Средство - европейское равновесие и droit des gens54, - говорил аббат. - Стоит одному могущественному государству, как Россия, прославленному за варварство, стать бескорыстно во главе союза, имеющего целью равновесие Европы, - и оно спасет мир!..

[Толстой Л. Н.: Война и мир, С. 24. Русская литература: от Нестора до Булгакова, С. 82166 (ср. Толстой: Собр. соч. т.4, С. 20)]

...На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что-то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда...

[Толстой Л. Н.: Война и мир, С. 1504. Русская литература: от Нестора до Булгакова, С. 83646 (ср. Толстой: Собр. соч. т.6, С. 32)]

      ...Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.

      - Да и не время рассуждать, - говорил голос этого дворянина, - а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтоб погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтобы увезти жен, детей. - Дворянин ударил себя в грудь. - Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя-батюшку! - кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. - Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, - кричал дворянин.

      Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина...

 [Толстой Л. Н.: Война и мир, С. 1638. Русская литература: от Нестора до Булгакова, С. 83780 (ср. Толстой: Собр. соч. т.6, С. 99-100)]

...Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений - мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякой из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло - надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах...

      Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества...

[Толстой Л. Н.: Война и мир, С. 1699. Русская литература: от Нестора до Булгакова, С. 83841 (ср. Толстой: Собр. соч. т.6, С. 131)]

...Большое подозрение подает всей армии господин флигель-адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, - повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите, ради бога, что наша Россия - мать наша - скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться? Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть..."

[Толстой Л. Н.: Война и мир, С. 1700. Русская литература: от Нестора до Булгакова, С. 83842 (ср. Толстой: Собр. соч. т.6, С. 131-132)]

      - Да, - сказал он явственно и тихо. - Погибла Россия! Погубили! - И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз.

[Толстой Л. Н.: Война и мир, С. 1726. Русская литература: от Нестора до Булгакова, С. 83868 (ср. Толстой: Собр. соч. т.6, С. 146)]

- Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.

      - До чего... до чего довели! - проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. - Дай срок, дай срок, - прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: - Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе...

[Толстой Л. Н.: Война и мир, С. 1790. Русская литература: от Нестора до Булгакова, С. 83932 (ср. Толстой: Собр. соч. т.6, С. 178)]

...После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно-патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны...

[Толстой Л. Н.: Война и мир, С. 1795. Русская литература: от Нестора до Булгакова, С. 83937 (ср. Толстой: Собр. соч. т.6, С. 180)]

...Как бы тебе сказать... Ну, у отца твоего немец-лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности, нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец...

[Толстой Л. Н.: Война и мир, С. 1856. Русская литература: от Нестора до Булгакова, С. 83998 (ср. Толстой: Собр. соч. т.6, С. 212)]

      ...Многие историки говорят, что Бородинское сражение не выиграно французами потому, что у Наполеона был насморк, что ежели бы у него не было насморка, то распоряжения его до и во время сражения были бы еще гениальнее, и Россия бы погибла, et la face du monde eut йtй changйe124. Для историков, признающих то, что Россия образовалась по воле одного человека - Петра Великого, и Франция из республики сложилась в империю, и французские войска пошли в Россию по воле одного человека - Наполеона, такое рассуждение, что Россия осталась могущественна потому, что у Наполеона был большой насморк 26-го числа, такое рассуждение для таких историков неизбежно последовательно...

[Толстой Л. Н.: Война и мир, С. 1883. Русская литература: от Нестора до Булгакова, С. 84025 (ср. Толстой: Собр. соч. т.6, С. 226)]

...На этом пути мысли вывод этот несомненен, - так же несомненен, как тот вывод, который, шутя (сам не зная над чем), делал Вольтер, говоря, что Варфоломеевская ночь произошла от расстройства желудка Карла IX. Но для людей, не допускающих того, чтобы Россия образовалась по воле одного человека - Петра I, и чтобы Французская империя сложилась и война с Россией началась по воле одного человека - Наполеона, рассуждение это не только представляется неверным, неразумным, но и противным всему существу человеческому. На вопрос о том, что составляет причину исторических событий, представляется другой ответ, заключающийся в том, что ход мировых событий предопределен свыше, зависит от совпадения всех произволов людей, участвующих в этих событиях, и что влияние Наполеонов на ход этих событий есть только внешнее и фиктивное...

[Толстой Л. Н.: Война и мир, С. 1884. Русская литература: от Нестора до Булгакова, С. 84026 (ср. Толстой: Собр. соч. т.6, С. 226)]

...И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого-то вопроса, смотрела на него.

      - Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! - сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд... - "Россия не в Москве, она в сердцах ее сынов!" Так, папаша? - сказал Берг.

      В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня...

 [Толстой Л. Н.: Война и мир, С. 2061. Русская литература: от Нестора до Булгакова, С. 84203 (ср. Толстой: Собр. соч. т.6, С. 319)]

      ..."Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества".

      Получив это донесение, государь послал с князем Волконским...

 [Толстой Л. Н.: Война и мир, С. 2274. Русская литература: от Нестора до Булгакова, С. 84416 (ср. Толстой: Собр. соч. т.7, С. 13)]

...В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из-за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего...

[Толстой Л. Н.: Война и мир, С. 2282. Русская литература: от Нестора до Булгакова, С. 84424 (ср. Толстой: Собр. соч. т.7, С. 17-18)]

...Вспомните, что вы еще обязаны ответом оскорбленному отечеству в потере Москвы. Вы имели опыты моей готовности вас награждать. Сия готовность не ослабнет во мне, но я и Россия вправе ожидать с вашей стороны всего усердия, твердости и успехов, которые ум ваш, воинские таланты ваши и храбрость войск, вами предводительствуемых, нам предвещают".

      Но в то время как письмо это, доказывающее то, что существенное отношение сил уже отражалось и в Петербурге, было в дороге, Кутузов не мог уже удержать командуемую им армию от наступления, и сражение уже было дано...

[Толстой Л. Н.: Война и мир, С. 2402. Русская литература: от Нестора до Булгакова, С. 84544 (ср. Толстой: Собр. соч. т.7, С. 78)]

...Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что-то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что-то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.

      - Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей... - дрожащим голосом сказал он, сложив руки. - Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! - И он заплакал...

[Толстой Л. Н.: Война и мир, С. 2485. Русская литература: от Нестора до Булгакова, С. 84627 (ср. Толстой: Собр. соч. т.7, С. 120)]

...Но вдруг в 1812-м году французами одержана победа под Москвой. Москва взята, и вслед за тем, без новых сражений, не Россия перестала существовать, а перестала существовать шестисоттысячная армия, потом наполеоновская Франция. Натянуть факты на правила истории, сказать, что поле сражения в Бородине осталось за русскими, что после Москвы были сражения, уничтожившие армию Наполеона, - невозможно.

      После Бородинской победы французов не было ни одного не только генерального, но сколько-нибудь значительного сражения, и французская армия перестала существовать. Что это значит? Ежели бы это был пример из истории Китая, мы бы могли сказать, что это явление не историческое (лазейка историков, когда что не подходит под их мерку) ; ежели бы дело касалось столкновения непродолжительного, в котором участвовали бы малые количества войск, мы бы могли принять это явление за исключение; но событие это совершилось на глазах наших отцов, для которых решался вопрос жизни и смерти отечества, и война эта была величайшая из всех известных войн...

 [Толстой Л. Н.: Война и мир, С. 2496. Русская литература: от Нестора до Булгакова, С. 84638 (ср. Толстой: Собр. соч. т.7, С. 126)]

      - Благодарю всех! - сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. - Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! - Он помолчал, оглядываясь...

[Толстой Л. Н.: Война и мир, С. 2635. Русская литература: от Нестора до Булгакова, С. 84777 (ср. Толстой: Собр. соч. т.7, С. 194)]

      ...Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: "Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу", - все уже тогда поняли, что война не кончена.

      Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.

      При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны...

[Толстой Л. Н.: Война и мир, С. 2666. Русская литература: от Нестора до Булгакова, С. 84808 (ср. Толстой: Собр. соч. т.7, С. 209-210)]

...Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.

      Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер...

 [Толстой Л. Н.: Война и мир, С. 2667. Русская литература: от Нестора до Булгакова, С. 84809 (ср. Толстой: Собр. соч. т.7, С. 210)]

      - Да; но тайное общество - следовательно, враждебное и вредное, которое может породить только зло, - возвышая голос, сказал Николай.

      - Отчего? Разве тугендбунд, который спас Европу (тогда еще не смели думать, что Россия спасла Европу), произвел что-нибудь вредное? Тугендбунд - это союз добродетели, это любовь, взаимная помощь; это то, что на кресте проповедовал Христос.

[Толстой Л. Н.: Война и мир, С. 2827. Русская литература: от Нестора до Булгакова, С. 84969 (ср. Толстой: Собр. соч. т.7, С. 290-291)]

вернуться на страницу ГДК "Россия"

на главную страницу сайта

1. Из текстов более 150 российских писателей, включенных в энцикло-педию, охватывающих объем бо-лее 80 000 книжных страниц, экви-валентный библиотеке в 200 толс-тых томов, были выбраны ВСЕ БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ тексты или отрывки текстов, в которыйх один или несколько раз встречалось слово "Россия" в именительном падеже.

2. Авторы, в текстах которых встречалось слово "Россия" в именительном падеже, приведены в алфавитном порядке в левом меню.

3. Слово "Россия" этих текстах или в отрывках текстов выделено мною жирным шрифтом.

4. Кроме того, в словах с основами «рус», «росс», «русс», «рас», «родин», «отчизн» эти основы выделены красным цветом.

5. И, наконец, в словах с основами «дом»,  «народ», «раскол» эти основы выделены синим цветом.