ЮЛИЙ КВАРТИН
О ГАРАНТИЯХ ПРАВ АДВОКАТОВ
(список представляет собой ссылки по которым можно перейти к соответствующим публикациям)
По делу Б. в судебном процессе принимал участие адвокат. Когда было принято решение о направлении дела на дополнительное расследование, по настоянию прокурора г.Ашхабада в нарушение норм права был допрошен в качестве свидетеля адвокат по обстоятельствам, ставшим ему известными в связи с выполнением обязанностей защитника. Суд не смутила противоречивость и сомнительность его показаний. И адвокатские «свидетельства» были положены в основу приговора. Министерство юстиции Туркменской ССР, сославшись на приговор суда, также посчитало, что допрос адвоката был произведен в рамках закона, и нарушений профессиональной этики не усмотрело.
А ведь ст. 72 УПК РСФСР и соответствующие статьи УПК союзных республик запрещают допрос адвоката в качестве свидетеля по делу об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с выполнением обязанностей защитника. Казалось бы, указание законодателя однозначное. И все же кое-где с легкостью идут на его нарушение. Более того, показания защитника, порой, служат основанием для признания виновности обвиняемого.
Вот и получается, что закон предусматривает немало процессуальных прав за адвокатурой. Но не все из них имеют процессуальные гарантии.
Коллегии адвокатов, как известно, являются юридическими лицами. У каждой юрисконсультации есть собственные официальные бланки, печати, штампы и счет в банке.
Напоминание об этом не случайно. В своей деятельности, при осуществлении защиты, адвокат обстоятельно изучает не только документы и данные, полученные следствием, но сам лично устанавливает факты, которые позволяют внести дополнения, уточнения, полнее осветить в суде тот или иной поступок, объяснить его мотивы.
Да и как может быть иначе? Ведь только на основании полного и детального исследования обстоятельств, причин, свидетельств, других данных адвокат способен построить линию и концепцию защиты.
При оказании юридической помощи гражданам, предприятиям адвокатам приходится обращаться в различные организации за сведениями, официальными ответами. Законом закреплено право членов коллегии адвокатов запрашивать через юрконсультации справки, характеристики и другие документы, необходимые в связи с оказанием юридической помощи, из государственных и общественных организаций, которые обязаны в установленном порядке выдавать эти документы или их копии.
На практике же дела обстоят несколько иначе и не всегда сообразуются с требованиями закона. Подчас адвокату приходится неоднократно напоминать о своем запросе, буквально «выколачивать» какую-то справку, что усложняет его работу и отрицательно сказывается на судопроизводстве. А порой ответ так и не приходит.
Право на запрос у адвокатов по закону вроде бы есть, существуют и сроки для ответов, а процессуальные гарантии на их получение практически отсутствуют. В случае отказа в ответе на запрос или при игнорировании запроса, никаких юридических последствий в отношении ретивого администратора закон не предусматривает.
Однако этим вопрос не исчерпывается.
Известно, что действует еще и «запрет» на запрос. Адвокат ограничен в праве направлять запросы в ряд организаций и учреждений. Например, согласно Закону об утверждении Основ законодательства о здравоохранении от 19 декабря 1969г., адвокат не вправе направлять запросы в психоневрологический диспансер. Почему? Объясняют, что диагноз заболевания является тайной, а выписка из истории болезни, якобы, может быть использована против больного.
Подобными мотивами руководствовались во многих учреждениях, противоправно, фактически, накладывая вето на запрос адвоката.
Правильно ли это? Думается, что в наше время, когда решается вопрос о допуске адвоката к участию в деле с момента предъявления обвинения, такое своеобразное ограничение дееспособности адвоката – нецелесообразно. Закон обязывает адвоката сохранять тайну беседы с клиентом и не разглашать содержание материалов дела. Ответственность за нарушение этого положения предусмотрена самим законом. Указанные ограничения на запросы возникли по инициативе органов, самолично считающих это оправданным и так или иначе препятствующим деятельности адвокатов. Почему такое недоверие адвокатам? Какой повод к тому они дали?
Еще пример. Согласно ст. 25 Устава государственных трудовых сберегательных касс СССР от 11 июля 1977 г. сведения о вкладах выдаются вкладчикам, их законным представителям, следственным органам, прокуратуре и суду. К кому же относятся адвокаты? Ни к одной из перечисленных категорий. Поэтому на запросы адвокатов ответы не дают. А ведь адвокат, в данном случае, и есть законный представитель вкладчика, так как клиент поручает ему представлять и защищать его законные интересы в суде.
Как-то довелось мне вести дело, по которому возникла необходимость установить, обращались ли граждане М. и К. в горжилобмен Ленинграда. Каково же было мое удивление, когда на официальный запрос, который почему-то расценили как письмо, был получен ответ за подписью начальника Ленгоржилобмена: «На Ваше письмо Ленгоржилобмен сообщает, что необходимые для рассмотрения дела сведения могут быть даны только по запросу суда».
Действительно, суд вправе запрашивать документы. Но ведь оказание адвокатами юридической помощи гражданам, организациям, учреждениям заключается не только в том, чтобы выступить в суде или написать жалобу. Адвокат содействует осуществлению правосудия, соблюдению и укреплению социалистической законности. Он по закону представляет суду доказательства. При этом адвокат крайне заинтересован в представлении необходимых для защиты доказательств с целью всестороннего, полного и объективного исследования материалов дела. Однако следственные органы и суд, в силу различных обстоятельств (например, ограничение сроками), нередко отказывают в удовлетворении ходатайств адвокатов об истребовании тех или иных документов, имеющих, с точки зрения защиты, существенное значение.
Насколько эффективнее была бы работа адвокатов, если бы отсутствовали ограничения на их запросы. В настоящее же время фактически существует неравное положение обвинения и защиты, поскольку обвинение может собирать любые доказательства, а защита лишена этого.
Другой вопрос: как контролировать направление «щекотливых» запросов? Это уже, как говорится, дело техники. Например, можно было бы разделить запросы на категории. Допустим, запросы с печатью юрконсультации и без нее. Таким образом, были бы поставлены под жесткий контроль запросы в те инстанции, в которые сейчас адвокатам направлять их запрещено.
Тем самым, с одной стороны, повысилась бы ответственность адвокатов за ведение дела, поскольку расширились бы возможности оказания юридической помощи. А с другой – адвокат не ждал бы того момента, когда он будет допущен к делу и сможет увидеть, какие документы приобщены, а какие нет, и сам заранее истребовал бы нужные документы.
Кстати, в этом случае у адвоката можно было бы спросить, почему он своевременно не представил суду необходимые документы. То есть, в итоге подготовка к слушанию дела в суде была бы более эффективной, оказывалась бы реальная помощь следствию, а у суда не отнималось бы время на истребование документов.
Есть еще вопрос процессуального положения адвоката. Адвокат, например, составляет надзорную жалобу. Затем, когда необходимо, идет на личный прием. Но тут сталкивается с тем, что должен, как все посетители, записаться и ждать приема порою целый день. Сдав жалобу, ожидать ответ на нее. Если на протяжении двух-трех месяцев ответ не поступил, обращаться за выяснением причин задержки и т.д. А ведь адвокат работает и по другим делам. Жаль так непроизводительно тратить время.
В последнее время проявляется все больше внимания к адвокатской деятельности. Предоставление процессуальных гарантий в осуществлении прав адвокатов повысит их ответственность, благоприятно скажется на качестве судебных процессов.
Создание Союза адвокатов СССР, возможно, послужит началом изменения отношения к адвокатам и существенно повысит их роль в правосудии.
1989 г.