ЮЛИЙ КВАРТИН
ЗАКОН И ЭМОЦИИ
или почему не действует презумпция невиновности
(список представляет собой ссылки по которым можно перейти к соответствующим публикациям)
Перед судами сегодня встают непростые вопросы. Люди ждут от них адекватного реагирования на рост преступности. Общество требует строжайшей охраны прав и интересов своих граждан. Многие недовольны – и справедливо – уровнем раскрываемости преступлений, качеством предварительного расследования. В этой ситуации судьям нужна более обостренная реакция на все обстоятельства рассматриваемых дел, подлинная забота о правах потерпевших. Вместе с тем им необходимо уберечь себя и от обвинительного крена в работе. Особенно в условиях, когда все чаще и чаще можно слышать: рост преступности-де связан со слишком гуманной позицией судов. Судьи должны свято помнить, что одним из основополагающих принципов любого демократического судопроизводства является презумпция невиновности. А именно о ней чаще всего и забывают, особенно когда бушуют общественные страсти.
…В Ашхабаде состоялся суд над заместителем начальника следственного отдела Советского РОВД Гуламом Ноурусовым. Расследуя уголовное дело по обвинению Бегалиева в покушении на спекуляцию, он принял к своему производству заволокиченное дело и вещественные доказательства (запасные части к автомашине «Жигули»). Спустя некоторое время «вещдоки» он сдал, как это и предусмотрено законом, под роспись на АРЦ ВАЗа г.Ашхабада. На хранение до решения суда. А там они были, якобы, уничтожены.
Ноурусова обвинили в сговоре с Бегалиевым с целью подмены запчастей на старые. Кроме того, ему поставили в вину хищение этих «вещдоков». А попутно еще и в злоупотреблении служебным положением.
Между тем! Сам Бегалиев сговор с Ноурусовым категорически отрицал. Причастность последнего к уничтожению «вещдоков» не доказана. Как, когда, зачем, при каких обстоятельствах Ноурусов вступил в сговор с Бегалиевым и похитил «вещдоки»? – осталось неясным. В чем заключалось злоупотребление, какие корыстные мотивы и «иная личная заинтересованность» (как это записано в приговоре) руководили Ноурусовым, не выяснили. Зато перспектива осудить самого заместителя начальника следственного отдела оказалась настолько, видимо, захватывающей, что презумпцией невиновности просто пренебрегли.
Другая история. Водитель М.Гиччибеков был осужден к пяти с половиной годам лишения свободы. У суда во время рассмотрения уголовного дела сомнений не возникло: подсудимый виновен в автомобильной аварии. Но во время процесса не покидало ощущение, что мнение по делу у суда сформировалось заранее. Точно что-то над ним довлело.
Следствием было бесспорно установлено, что в 44 километрах от города Элисты туманным днем на шоссе произошло столкновение двух машин. Мчавшаяся на большой скорости, облегченная, без груза «Шкода» врезалась в полуприцеп «КамАЗа», везущего 12,5 тонны груза. «КамАЗом» управлял Гиччибеков, «Шкодой» - Клейнер. В попутном направлении «КамАЗа» на полосе его движения находились два «МАЗа». Двигались они или стояли, выяснить так и не удалось. Гиччибеков старался их объехать, убедившись, что во встречном ему направлении транспорта нет. Но в этот момент в его машину врезалась «Шкода». Гиччибеков успел экстренно затормозить и на момент столкновения практически остановил свой автомобиль.
Водитель «Шкоды» Н.Клейнер не опровергал показания Гиччибекова и не отрицал того, что «МАЗы» действительно находились на полосе движения Гиччибекова и, возможно, стояли. Но он настаивал на том, что у него горели габаритные огни, и Гиччибеков, мол, должен был увидеть его машину. И еще он настаивал, что тормозил. Однако следствием и здесь бесспорно установлено, что Клейнер, допустив целый ряд грубейших нарушений Правил дорожного движения, превышая допустимую по погодным условиям скорость, не только не включил осветительные приборы, но и не применил экстренное торможение.
Следствие, тем не менее, приняло компромиссное решение: привлечь к уголовной ответственности обоих водителей. Однако затем следователь был вызван к заместителю прокурора Калмыцкой АССР А.Корниенко и получил письменное указание на бланке прокуратуры, в котором было приказано прекратить уголовное преследование в отношении Клейнера. Гиччибекова же после этого сразу взяли под стражу.
Суд не стал заострять внимание на многих вопросах. Он (да и последующие инстанции) прошел мимо многих неясностей, недоказанностей, противоречий, явных неувязок…
…Некто Лавринов на своих «Жигулях» сбил женщину, которая впоследствии скончалась. По утверждению Лавринова, сразу после трагедии, находясь в сильном нервном возбуждении, он выпил из дорожной аптечки целый флакон настоя валерианы. Как известно, готовится настой на спирту. Это опровергнуто никем не было, однако в дальнейшем сыграло роковую роль. При проведении медицинской экспертизы у Лавринова были выявлены незначительные следы остаточного алкоголя. Это стало решающим для суда.
Вместе с тем следствием было установлено, что потерпевшая нарушила Правила дорожного движения, поставив себя в опасное положение. К тому же, как выяснилось, у нее было очень слабое зрение, но в момент аварии она оказалась без очков. Кроме того, автотехнический эксперт в своем заключении сделал однозначный вывод: Лавринов не имел технической возможности предотвратить наезд. Однако все это суд во внимание не взял.
Лишь спустя много времени удалось получить оправдательный приговор. Но чем это обернулось для Лавринова. Отец не выдержал испытания и умер от сердечного приступа. Мать стала инвалидом. Жена устала от бесконечных судов и ожиданий и развелась с Лавриновым. Его самого исключили из партии и хотели уволить с работы. Оправдательный приговор после стольких тяжелейших переживаний уже не принес долгожданную, казалось бы, радость.
Хватит, однако, примеров. Давайте лучше задумаемся: почему одной, пусть даже и ложной версии, оказывается достаточно, чтобы уйти от всестороннего, полного и объективного исследования материалов дела? С Ноурусовым такой «версией» стало «уничтожение вещдоков», хотя это к нему не имело никакого отношения. В деле Гиччибекова – выезд на полосу встречного движения без учета всех остальных обстоятельств. А у Лавринова – следы остаточного алкоголя, что ни в коей мере не указывало на причинную связь события и последствий и не влияло и не могло повлиять на техническую возможность предотвратить трагедию.
Легко понять чувства судей, разбирающих уголовные дела. Тем более, если они связаны с гибелью людей. И все же эмоции и волевые решения не могут, не должны брать верх. Суд обязан руководствоваться исключительно требованиями закона. И, если аргументы, которые он рассматривает, не доказаны, они должны трактоваться в пользу обвиняемого, подсудимого, а отнюдь не наоборот. Именно в этом суть презумпции невиновности.
1989 г.